Сказка о богатыре Голе Воянском

Мужичок-простачок пахал пашню; лошаденка его была худенькая, хромоногая, и ту облепили слепни с комарами. Вот простачок взял свой кнут да взмахнул так счастливо, на диво, что разом убил тридцать трех слепней, а комаров без счета.
Простачок-мужичок думать стал: “Мал, да удал, в богатыри я попал; тридцать трех молодцов сразу положил, а мелкой силы и сметы нет!”
Голем мужичок назывался; смотришь – и Голь взвеличался; выпряг свою лошаденку, взобрался на нее полегоньку, сел верхом, выехал на большую дорогу, срубил дерево стояростовое и поставил столб с надписью: “Здесь проехал богатырь Голь Воянской, встретился с силой бусурманской, тридцать трех богатырей сразу положил, а мелкой силы и сметы нет. Если какой богатырь навстречу едет, у столба поджидай, а позади, так меня догоняй”.
Голь взобрался на клячу и в путь поплелся наудачу. Немного спустя едет мимо столба Чурила Пленкович, надпись прочитал – подивился, Голя нагнать торопился: такого имени и не слыхивал, а видно, могуч богатырь, так надобно с ним подружиться.
Чурила скачет во весь опор, нагоняет Голя и спрашивает:
– Не проезжал ли богатырь Голь Воянской?
– Я, – сказал Голь, – а ты кто?
– Чурила Пленкович! – отвечал молодой богатырь, поклонясь, а сам думает: “Что за чудеса? Мужичонка невидный, и ехать с ним стыдно; сам он шарашится, а кляча чуть тащится”.
– Ступай в науку, поезжай по левую руку! – сказал Голь, и Чурила в раздумье поехал возле него, на Воянского богатыря посматривая и на клячу поглядывая.
Между тем едет Еруслан Лазаревич мимо столба с надписью, прочитал и ну гнать коня за Голем Воянским. Догнал и, увидя знакомого Чурилу, спросил, не видал ли он Голя? Чурила указал на товарища. Еруслан Лазаревич поклонился, а сам подивился.
– Погоняй в ряду по правую руку, – сказал ему Голь.
На ту пору нагоняет их еще богатырь, Бова – королевин сын; надпись на столбе прочитал и коня погонял, отыскивать Голя Воянского, победителя бусурманского; видит мужичка на клячонке, тащится потихоньку, а по сторонам его едут два славных богатыря – Еруслан Лазаревич и Чурила Пленкович, говорят с ним почтительно, а тот отвечает: “Рад вам, товарищам!” Поклонился Бова – королевин сын Голю да об имени спрашивал.
– Голь Воянской, сам себе большой, – отвечал простачок, – а ты кто?
– Я Бова – королевин сын, – отвечал богатырь.
– Милости просим на подвиги, сказал Голь, – ни поздно, ни рано; поезжай возле Еруслана!
Едут богатыри, куда Голь едет, и подъехали к заповедным лугам царь-девицы богатырки.
– Тут заказан путь, – сказал Еруслан.
– Не беда! – молвил Голь. – Много она Русь обижала, путь не нам заказала. Пускайте коней на луга!
– Голь Воянской! – сказал Еруслан. – У королевны сила великая: двадцать два богатыря да Зилант Змеуланович, Тугаринов брат.
– С меня мало, – сказал Голь, – будет ли на долю твою? Я всех, как мух, перебью.
– Ну, ин быть так! – сказал Еруслан. – Поедем в заповедные луга тешиться, силами богатырскими переведаться.
Въезжают богатыри, топчут цветные луга, видят белый пустой шатер; пустили коней на траву, а сами вошли в шатер, сели да поглядывают; один Голь лег отдыхать и, чтоб не было жарко, снял с себя кафтан, занавесил шатер от солнышка, а сам захрапел.
– Голь надеется на себя! – сказал Бова – королевин сын.
Между тем во дворце королевны поднялась тревога; в колокола звонят, в трубы трубят, и выехала из города дружина воинов да три богатыря в латах. Чурила будит Голя:
– Вставай! Силы много на нас.
Голь встал и, спросонья зевая, сказал:
– Что это? Три богатыря – три слепня, а сила вся – комары; не дадут уснуть до поры. Ступай, Чурило, переведайся с ними; оставь одного и пошли к богатырке да вели ей сказать: за меня шла бы замуж!
Чурила поехал, долго бился-рубился и перерубил всех, одного послал к королевне. Но вместо ответа выслали из города шесть богатырей с тремя дружинами. Опять разбудили заснувшего Голя.
– Эге! – сказал Голь. – Что за сила? Одной рукой махнуть – пришибу. Королевин сын, поди справься один! Да оставь одного послать к королевне. – Сказав, пошел спать.
Посчастливилось королевину сыну высланных богатырей победить, одного за другим перебить, а дружины их разбежались.
Но королевна высылает еще более силы: двенадцать богатырей, с ними шесть дружин. Скачут, трубят и мечами машут.
– Ого, сколько высыпало, – сказал Голь, вставая. – Туча лихая! Двенадцать слепней, а комаров без счета. Еруслан! Будет с тебя? А не то мы пособим.
Еруслан сел на коня, пустился соколом, мечом-кладенцом наотмашь рубит вправо и влево, богатырей разметал, дружины погнал.
Королевна видит беду неминучую, высылает Зиланта Змеулановича. Загремел Зилант, выходя из железного гнезда, а висело оно на двенадцати дубах, на двенадцати цепях. Несется Зилант как стрела на орла, зовет, как трубой, переведаться в бой.
– Видно, мне очередь, – сказал Голь. “Нечего делать, – подумал он, – ехать на смерть; тут мне и конец, зато богатырская честь, а делу венец!”
Перекрестился Голь, сел на клячонку, едет потихоньку, зажмурив глаза, а сам топором что есть силы машет. Зилант заревел, увидя издалека Голя, и думает: не на смех ли послали? А Голь шепчет про себя: “Отцы и братия, поминай как звали”. И, ожидая смерти, опустил голову на шею своей лошаденки, которая бежала на трех ногах, а четвертой прихрамывала. У Зиланта запрыгали глаза во лбу.
“Нет ли тут умысла? – думал он. – Мужичонка прилег к лошаденке – что за богатырь? Пальцем щелкнуть – на сажень отлетит”.
Зилант оглядывается – нет ли тут хитрости, и к седлу наклонился, а Голь приподнял голову и вдруг приободрился, с топором наскочил да так оглушил, что Зилант на песок повалился. Тут Голь, не дав Зиланту опомниться, стал рубить его, как сосну в щепы, машет да рубит топором; сдернул шелом и поехал к товарищам.