Лестой Отец и Лесная Мать. Аугуст Якобсон. Серия: Сказки 15 сестер.

Повадилась лиса у крестьянина кур воровать. Жена и говорит ему:
— Голубчик, скоро нам Патрикеевна ни одного пёрышка не оставит. Возьми ружьё, отыщи её и застрели.

Взял хозяин ружьё, кликнул собак и отправился в лес за лисой. Искал он её, искал и, наконец, видит: стоит в лесу гора, в горе глубокая нора вырыта, а из норы сама Патрикеевна выглядывает, в чепчике из куриного пуха. Крестьянин тотчас вскинул к плечу ружьё, прицелился и выстрелил. Лиса протянула ноги — тут и был ей конец. Бросились собаки к добыче и вытащили мёртвую лису из норы.

Взвалил крестьянин Патрикеевну на спину, домой отправился. Шёл-шёл  — и вдруг наткнулся на тетеревиный выводок. Хотел он было вновь вскинуть ружьё, но в последний миг заколебался и подумал: “Стоит ли тетеревят губить? Маленькие ещё они”.

Пожалел их и не сделал ничего плохого тетеревятам. Пошёл дальше своей дорогой.

Отмахал он эдак  ещё порядочный кусок да вдруг увидел подбитого глухаря. Крыло у бедняжки сломано, никак взлететь не может: бежит по тропинке, хоть голыми руками его бери.

Хотел было крестьянин вновь вскинуть ружьё, но в последний миг остановился и подумал: “Разве хорошо убивать больную птицу? Пускай поправится, пускай выздоровеет, живёт”.

Так и не сделал глухарю ничего плохого, пошёл дальше своей дорогой.

Отмахал он эдак ещё порядочный кусок, вдруг увидел между деревьями странного зверя: олень  — не олень и лошадь  — не лошадь. Пригляделся — лось это! Вот уж добыча так добыча! Хотел ружьё вскинуть, да пожалел зверя, в последний миг остановился, подумал: “Хорошо ли такую красоту губить? Пусть живёт!”

И лось умчался вскачь  — только хвост мелькнул между деревьями.

И вдруг видит крестьянин: дорога незнакомая, место совсем чужое!  Постоял он, посмотрел, пошёл дальше, а лес становится всё чаще, заросли всё гуще, земля под ногами всё мшистее. Вскоре совсем стемнело, и крестьянину ничего больше не оставалось, как присесть на пенёк и покурить трубочку, чтоб с мыслями собраться. Так и сделал он, отдыхал, пока не показалось ему, будто за деревьями огонёк мерцает.

Крестьянин тотчас поднялся с пенька и зашагал туда, где огонёк светился. Шёл-шёл и, наконец, добрался до большого старого дома. Увидел он, что дверь открыта, и вошёл внутрь.

В доме была просторная комната, в комнате стоял большой стол, за пустым, чистым столом сидели дед да баба. У деда была борода из настоящего мха, одежда из настоящей коры, лапти на ногах их настоящей травы. Баба пряла светлую пряжу, а рядом на ткацком станке была ткань, похожая не на материю, а на чистую, тонкую бересту.

Пока крестьянин всё это разглядывал, дед сказал ему добрым голосом:
— Не бойся, сынок, заходи. Заблудился ты в лесу, придётся, видно, тебе у нас переночевать.
— Да, заблудился, — сказал крестьянин. — Хорошо бы переночевать у вас, если позволите.
— Почему же нет, можно, можно. Присаживайся, отдохни. Ты, наверное, устал порядком… Да и как же Лесному Отцу  не приветить, когда ты его детей пощадил: пожалел моих тетёрочек, пожалел моего глухаря больного, лося пожалел. А что лису подстрелил, о том не печалься, она давно у меня от рук отбилась, непослушной стала: кто послабее, всех загрызала. Да ты не стесняйся, первым делом подкрепиться надо.

Крестьянин огляделся: ишь ты, чудо какое, стол уже накрыт! В мисках из бересты всевозможные дары леса красовались: яблоки, черника, земляника, малина, морошка. Тут же стоял большой берестяной жбан, до краёв наполненный квасом, — руку протяни и бери, лишь ко рту поднеси и пей, сколько душа желает.

— Ешь-ешь, – принялась потчевать крестьянина бабка.

Поблагодарил их крестьянин, сел за стол, взял яблоко, отведал ягод, отхлебнул квасу из берестяного жбана. Отхлебнул и чувствует: не квас это вовсе, а пресладкий берёзовый сок.

Наелся крестьянин и сказал:
— Спасибо вам. Обернулось всё к лучшему, а я-то по совести говоря, боялся.
— Ну, что ты, сынок, — сказал дед, — У кого сердце доброе, тому мы всегда рады помочь.

Утром, когда крестьянин проснулся, дед сказал ему:
— Вот уже и светло стало, теперь ты можешь в путь пуститься. А чтоб ты опять с дороги не сбился, я сам пойду провожу тебя.

Сказав это, надел дед берестяную шляпу, берестяные лапти, берестяной армяк.

А бабка дала крестьянину коробочку из бересты и промолвила:
— Отнеси это своей жене в подарок. Скажи: Лесная Мать прислала. Она ведь у тебя тоже, наверное, не зла, не жестока к зверям и птицам.
— К зверям и птицам она не зла и не жестока,  — ответил крестьянин и, поблагодарив их, отправился в дорогу.

К вечеру Лесной Отец вывел его к такому месту, откуда уже околица видна была. Остановился там и сказал:
— Ну, теперь ты и один дойдёшь, бояться больше нечего: ничего плохого с тобой не случится.

И прежде чем крестьянин успел как следует поблагодарить его, дед исчез, словно сквозь землю провалился.

Пришёл крестьянин домой и отдал жене берестяную коробочку. А жена в это утро была очень не в духе: только одним глазом взглянула она на коробочку. Потом открыла её, увидела, что в ней лишь три высохших зёрнышка, и выбросила вместе с зёрнышками в окошко. А потом сказала:
— Вот пустяковина, стоило ли такое из леса тащить. — И принялась за свои обычные хлопоты.

Там, куда упала берестяная коробочка, уже через несколько дней выросла дивная берёзка; а там, куда попали высохшие семечки, выросли три яблони, которые той же осенью дали сладкие плоды.

КОНЕЦ