Белоснежка и семь гномов. Сказка братьев Гримм

ыла как раз середина зимы. Весело кружи­лись снежинки за окнами  королевского дворца — точь-в-точь хоровод белых бабо­чек. То они носились из стороны в сторону, словно озорные девчонки, играющие в го­релки. То проплывали медленно и важно, как церемонные дамы на придворном балу.

Старые люди говорили, что это добрый тролль-вол­шебник сидит на вершине самой высокой горы и крутит ручную мельницу. Если собрать снежные хлопья, поло­жить их в горшочек и сказать: «Горшочек, вари!» — славная получится каша.

— Ну нет, — утверждали совсем старые люди, — это бабушка Метелица взбивает свои перины. И летят на землю снежинки — лёгкие, словно пух. Стоит расторопной мастерице сесть за прялку — вот вам и серебряная пряжа!

Молодая королева поставила свою прялку поближе к окну, распахнула раму из чёрного, очень дорогого де­рева — ведь королевским особам не делают оконные ра­мы из чего попало! В комнату ворвались свежий воздух и ватага снежинок, послышались ребячьи голоса — в са­ду перед королевскими окнами играли дети. Они гоня­лись за белыми бабочками, бросались снежками, лепи­ли снеговиков. На одном уже красовалась старая шля­па короля с пёстрым пером. Другой, с носом-морковкой, был так похож на первого министра, что это рассмеши­ло королеву.

Вдруг она тихонько вскрикнула: веретено укололо ей палец. На снег упали три капельки крови, будто рас­сыпались рубиновые бусинки.

И королева загадала:
— Если у меня родится дочь, пусть она будет бела и нежна, как снег, румяна, как кровь, и черноволоса, как это блестящее, драгоценное дерево. Я назову ее Бе­лоснежкой.

В конце зимы она родила девочку — белую, румя­ную и черноволосую. По всей стране были объявлены праздники с иллюминацией и бесплатным королевским угощением. Под окнами замка собирались весёлые тол­пы, соседние короли и императоры присылали гонцов с подарками и поздравлениями. Собрались и феи-вол­шебницы. В один голос они сказали, что Белоснежка — прелестное дитя. Последней приплелась самая старая недобрая колдунья. Но ей даже слова вымолвить не да­ли: ведь было известно, что она хотела выдать свою пра­внучку за короля этой страны.

А через год случилась беда — молодая королева умерла. Король погоревал-погоревал да снова женился. На бедной принцессе. Приданое у нее было так себе: старинный сундук, несколько картонных коробок для шляп да хрустальное зеркальце, которое, как поговари­вали, досталось новой королеве в наследство от прабаб­ки — колдуньи. На оправе мастер-зеркальщик преис­кусно вырезал надпись: «Кто меня разобьёт — тот разо­бьёт своё сердце».

Королева частенько беседовала со своим единствен­ным другом:

—  Скажи-ка, зеркальце, мне —
Кто всех прекраснее в нашей стране?

И зеркальце всегда говорило:

—  Ах, королева, зачем мой ответ?
Вас, госпожа, прекраснее нет!

И это была сущая правда. Длинные шёлковые воло­сы струились по плечам королевы. Взгляд был властным и повелительным. Даже король, храбрый воин, склонялся перед ней в низком поклоне. Да и все при­дворные скоро убедились, что прекрасные голубые гла­за её величества всегда оставались колючими и холод­ными, как льдинки.

Больше всего на свете королева любила праздники и новые наряды. Она уже накупила триста тридцать три новых платья, триста тридцать три шляпы да трис­та тридцать три пары перчаток. К великому ужасу ко­ролевского казначея, иноземные купцы были самыми дорогими гостями во дворце. За роскошные ткани из та­инственной Индии, серебристые русские меха, аромат­ные товары жаркой Аравии приходилось платить золо­той монетой. Но королева только улыбалась и прика­зывала готовиться к очередному балу.

Шумно и весело бывало в такие дни во дворце! За­жигались тысячи свечей, гремела музыка, в золочёных каретах съезжались гости. По вечерам над старым пар­ком взрывались разноцветные звёзды ракет, гремели пушечные залпы.

Гости с восторгом смотрели на хозяйку:
—  Свет не видывал такой красавицы! А уж так доб­ра и щедра! Истинная королева!

Между тем Белоснежка подрастала. Придворные льстецы доносили королеве, что её падчерица проводит всё время среди чумазых поварят и садовников, сама ухаживает за цветами и — ужас!— штопает бельё. (Но что плохого в том, если девочка помогает старшим по­мыть посуду или сама пришьёт пуговичку к своему фар­туку?)

Королева, завидев Белоснежку, морщилась:
—  Фи! Вот что значит быть всё время среди прислу­ги— от принцессы пахнет кухней и скотным двором.

Но однажды королева встревожилась — ей донесли, что знаменитый старый художник нарисовал портрет Белоснежки, а бродячие певцы-трубадуры сочинили о ней песню.

И королева спросила:

— Скажи-ка, зеркальце, мне —
Кто всех прекраснее в нашей стране?

Зеркальце ответило:

— Вы хороши собой, королева,
Но всё же прекраснее юная дева.

Королева онемела от неслыханной дерзости, пожел­тела от злости, позеленела от зависти. В сердце у неё затаилась лютая ненависть к Белоснежке. Словно тень, бродила она по дворцу и всё придумывала, как изба­виться от падчерицы.

Скучно стало в королевском дворце. Не играла му­зыка, не съезжались в каретах гости, не гремели пу­шечные залпы. Даже заморским купцам было объявле­но — королева больна и не принимает гостей.

Но однажды снова весело запели трубы — это прие­хал посол одного императора. Он уже не раз намекал их величествам, что только наследный принц его стра­ны может быть достойным женихом Белоснежки. Прав­да, принц ещё очень молод, а так как он начитался раз­ных книжек про злых волшебников, противных колду­ний и огнедышащих драконов, то мечтает только о рыцарских подвигах.

— Но, — уверял посол, — наш принц забудет всё-всё, когда увидит Белоснежку.

Так оно и вышло. Юный принц влюбился в Бело­снежку, попросил её руки и, получив согласие, объявил, что едет за подарками для невесты.

—  Я тоже приготовлю свой свадебный подарок, ми­лейший принц,— любезно сказала королева. И глаза её недобро сверкнули.

Она вызвала к себе лесничего и так посмотрела на него, что он похолодел от страха.
—  Уведи девчонку в лесную чащу и убей. Иначе я прикажу отрубить тебе голову. И семью твою не поми­лую. Убьёшь Белоснежку — принесёшь мне её сердце.

Лесничий, однако, был славным и добрым челове­ком. Он завёл девочку в лесную чащу и рассказал о приказе королевы-мачехи.

Белоснежка заплакала:
—  Ах, господин лесничий! Отпустите меня! Уж пусть лучше меня растерзают дикие звери!
—  Бедное дитя! Если я ослушаюсь, мне отрубят голову. Но будь по-твоему, беги! — И лесничий даже вздрогнул от собственной храбрости.

Он убил дикую козу, завернул её сердце в лист ло­пуха и принёс королеве. По её приказу он рассказал придворным и королю, что дикие звери растерзали Бе­лоснежку. Король горько заплакал, а у королевы снова стало прекрасное настроение:
— Его величество очень грустит о Белоснежке. На­до развлечь его. Приказываю готовиться к балу!

Нет, недаром говорили во дворце, что прабабка ко­ролевы была злой и бессердечной колдуньей.

Пока во дворце готовились к балу, Белоснежка про­биралась по дремучему-дремучему лесу. Недавно здесь пронеслась буря. Она вырвала с корнями старые де­ревья, всё перепутала — самая настоящая стена из бу­релома и кривых сучьев вставала перед девочкой. Ши­повник цеплялся за её платье, царапал руки и лицо. Деревья скрипели и размахивали ветвями, осыпали Бе­лоснежку листвой.

Становилось темно. Вспыхивали жёлтыми фонари­ками глаза зловещих сов и филинов. Камни, заросшие мхом, казались ей огромными свирепыми медведями. Над болотами загорались и блуждали тусклые колдов­ские огоньки. Синим туманом поднимались из лесных озерков длинноволосые русалки и манили Белоснежку:
—  К нам, дитя! К нам!

Плясали хороводы ведьм, и на полянках вырастали «ведьмины кольца» поганок и мухоморов.

Со старого дуба клочьями свисала зелёная борода Лесного Царя. Хорошо ещё, что он крепко спал!

Но вот над лесом взошла луна, и всё вокруг стало серебряным и совсем не страшным. Замолчали совы и филины, затихла листва на деревьях, погасли колдов­ские огоньки на болотах. И только в глухой чаще неве­домая ночная птица тихонько напевала:
—  Не бойся! Не бойся!

Вдруг вдали блеснул огонёк.

«Это, наверное, хижина дровосека. Там живут прос­тые и добрые люди. У них я найду еду и ночлег», — поду­мала Белоснежка и храбро двинулась вперёд.

На полянке стоял домик — точно из сказки, которую рассказывала Белоснежке старая няня. Только не пряничный, а из толстых сосновых брёвен. В решётчатые окошечки были вставлены разноцветные стёкла. Хозя­ев дома не оказалось. В очаге золотились угли, на це­пи висел большой закопчённый котёл. В нём тихонько мурлыкала бобовая похлёбка. Всё здесь было малень­ким: и кровати, и стулья, и стол, на котором стояло семь столовых приборов, совсем игрушечных. А бокаль­чики с вином были не больше наперстка. Белоснежка взяла немного хлеба, немного бобов с тарелочки, выпи­ла капельку вина. Потом прошла в спаленку, легла на самую большую кроватку и уснула.