Серебряная волынка

Выходило так, что не все сыновья знаменитого Маккримона из Данвегана были наделены волшебным даром игры на волынке: у третьего сына, худенького невысокого юноши, к великому огорчению отца, с музыкой не ладилось, сколько он ни старался. Старшие братья играли уже почти так же хорошо, как отец, но стоило только младшему брату взять в руки волынку, и всем начинало казаться, что это медник гремит кастрюлями за забором.

У младшего Маккримона были хорошие руки и чуткие пальцы, и он любил музыку. Но, видно, уделом его было только слушать прекрасные мелодии, которые наигрывали на своих волынках его братья.

Часто младший Маккримон уходил на пустынный вересковый луг и подолгу упражнялся на старой, почерневшей волынке, но уменья у него от этого не прибавлялось. Пальцы его словно деревенели, когда касались волынки, и звуки вылетали робкие и жалкие.

Однажды юный Маккримон дошел до такого отчаяния, что хотел уже забросить свою волынку в глубокое темное озерцо, все усыпанное цветущими водяными лилиями, как вдруг из-под темного свода высокой скалы выступила дева. Странными показались юноше ее золотые светящиеся волосы, и склоненная маленькая головка, и ее легкий шаг – она словно летела по воздуху. Ему стало даже чуточку страшно. Да и одета была дева в необычный наряд – зеленый-зеленый, как первые листочки на рябине, из которых, говорят, делают феи краску для своей одежды.

– Ты что-то играл на этой маленькой черной волынке, – сказала дева. – Сыграй-ка мне эту мелодию еще раз, юноша.

Младший Маккримон стал говорить о своей бесталанности, но она настояла на своем. Когда Маккримон кончил играть, дева улыбнулась.

– Чего бы тебе хотелось больше всего на свете? – спросила она.

– Играть на волынке так, как играет мой отец, – не задумываясь ответил юноша.

– Даже если это навлечет на тебя несчастья? – спросила дева.

– Даже если мне придется пожертвовать ради этого жизнью, – твердо ответил юноша.

– Тогда возьми вот это, – сказала дева и вынула из складок своего зеленого одеяния маленькую серебряную волынку.

Дрожащими руками принял юноша дар. Такая прекрасная волынка ему и во сне не снилась.

– Приложи эту волынку к губам, юноша, а я поучу тебя играть, – с улыбкой сказала странная дева.

Маккримон исполнил приказание, а она, обвив руками его плечи, стала касаться пальцами волынки. Раздалась чудесная мелодия – молодой Маккримон никогда не слышал такой прекрасной музыки.

– Ровно один год и один день эта серебряная волынка будет принадлежать тебе, – сказала дева, когда урок был окончен. – Когда бы ты ни заиграл на ней, пальцы твои будут так искусны, что ты прославишься на всю Шотландию. Но помни, юноша, лишь только минует один год и один день, ты должен вернуться вместе с серебряной волынкой вот к этой пещере возле горного озерца. Здесь я буду тебя ждать.

Маккримон обещал исполнить все в точности и поспешил домой, крепко сжимая в руке подарок феи. Он еще не дошел до родительского дома, как им овладело непреодолимое желание сыграть мелодию, которой его выучила фея. И как же он обрадовался, когда мелодия получилась еще прекраснее, чем на вересковом лугу. Отец и братья Маккримоны услышали чудесную музыку и вышли на порог. Они ушам своим не поверили: неужели у юноши открылся талант.

– Есть у меня три сына, – воскликнул отец, – но тот, что стоит сейчас передо мной, – величайший музыкант из всех! И это была истинная правда, потому что пальцы юного Мак кримона искусно и проворно сновали теперь по волынке, извлекая из нее сладость и печаль и неземную радость. А когда пришло время молодому Маккримону играть на большом состязании волынщиков, все решили, что нет ему равных среди людей.

Но вот настал день, когда молодой Маккримон должен был исполнить свое обещание и возвратить фее ее дар. Вместе с отцом и братьями отправился он на вересковый луг. Они шли до тех пор, пока не достигли озерца, где цвели лилии и где жила в пещере фея. Ступив в тень большой скалы, младший Маккримон остановил отца и братьев.

– Дальше я пойду один, – сказал он. .

– Будем надеяться, сын мой, что, когда ты вернешься, в твоих пальцах сохранится волшебная сила, даже если у тебя уже не будет серебряной волынки, – напутствовал его отец.

И вот юноша скрылся в глубине пещеры, наигрывая странную, печальную мелодию, какой никогда еще не слышали на острове Скай. В этой мелодии словно собралась печаль всего мира, и в то же время было в ней что-то чарующее и хотелось слушать и слушать ее без конца. Отец и братья Маккримоны стояли, освещенные солнцем, а волынка удалялась все дальше и дальше под землю, и звук ее становился все слабее и слабее.

– Никогда не вернется Маккримон, – словно пело эхо.

На этом и кончается предание о Маккримоне младшем. Правда, говорят, люди с хорошим слухом до сих пор еще слышат где-то в глубине пещеры Маккримона это эхо, но юный Маккримон так и не вернулся на землю, к солнечному свету.

А если вы не верите, что где-то далеко в заколдованной пещере Маккримон и сейчас играет на своей серебряной волынке, станьте в тень скалы, что возле озерца с лилиями, и прислушайтесь.

Те, кто слышал серебряную волынку Маккримона, говорят по-разному: одни говорят, что это словно море плачет, другим кажется, что музыка похожа на ветерок, убаюкивающий молодые рябины; а еще говорят, что она подобна дыханию весны над озерцом с лилиями. Но на что бы ни была похожа эта музыка, слушать ее приятно.

КОНЕЦ