Отдай то, что дома не оставил

Пошел один человек на охоту. Долго он бродил по лесам да болотам – ничего не убил. Наконец приметил на одном островке тура. Стоит он, красивый, как на картинке. Выстрелил охотник, тур прыгнул и помчался в кусты. Охотник за ним. Бежал, бежал и не заметил, как попал в трясину.
Выбирается он из трясины изо всех сил, да где там! Затягивает его трясина, засасывает. Вот по самый пояс уже засосала… Видит охотник – смерть подошла. Стал он звать на помощь.
Вдруг вырос перед ним щупленький седой дедок с длинной бородою, в лаптях в сажень длиною.

– Спаси меня, человече! – просит его охотник.
– Ладно, – говорит дедок, – я спасу тебя, да только не даром – отдай мне то, что ты дома не оставил.
Думал-думал охотник – чего ж это он дома не оставил? Ничего припомнить не мог. А тут трясина уже чуть не по самую шею засосала: одна только голова да руки наверху. Ну что ж, торговаться не время…
– Бери, – говорит, – себе то, что я дома не оставил, только скорее спасай!
– Нет, это еще не все, – хихикает дедок. – Сейчас-то ты согласен, а потом откажешься.
– Не откажусь…
– А чтоб не отказался, дай мне расписку.
Вынул дедок из кармана кусок воловьей кожи и нож, подал охотнику:
– Надрежь, – говорит, – мизинец да распишись кровью своей на этой коже. Так оно будет надежней.
Расписался охотник на воловьей коже, дедок подхватил его да и вынес на сухое место, а сам исчез.
Опамятовался охотник после лихой напасти, обтер с себя грязь и пошел домой. И так ему стало по пути на душе тревожно, хоть плачь: чует сердце беду.
Только он переступил порог дома, а ему говорят:
– Где ж ты так долго пропадал: жена вон сына тебе родила!
Как услыхал об этом охотник, так и обомлел: голова закружилась, в глазах помутилось. Был он человек бездетный. А тут на тебе! Дождался наконец сына, да не себе, а черту лысому!
Собрались гости на родины. Пьют, веселятся. А отец сидит, как туча черная, и все плачет. И кто ни спросит его, чего он плачет, – никому ничего не говорит. Поначалу думали, что это он от радости – понятно, сына дождался! А потом и спрашивать перестали.
Тем временем растет хлопчик, как на дрожжах. И такой удался красивый, разумный! Звали его Янка. Отдали родители его в обучение. И он всех своих однолеток враз обогнал. Ко всему был способный – как к работе, так и к учению.
Люди любуются, глядя на Янку, завидуют охотнику. А отец все смотрит на него и плачет.
Вырос Янка, сделался стройным парнем, хоть жени его, а отец, чем дальше, тем все пуще печалится. Вот однажды сын и спрашивает его:
– Скажи мне, тата, чего ты такой невеселый? Чего ты, глядючи на меня, все плачешь? Разве я не твой сын?
Вытер отец слезы и отвечает:
– Да, сынок, не мой ты… Вот из-за того я и плачу.
И рассказал сыну, как запродал он его седому дедку.
Выслушал сын и говорит:
– Коли так, отец, то прощай! Или голову сложу, или расписку твою у нечистой силы назад отберу. Не хочу я, чтобы ты всю свою жизнь плакал!
Собрался Янка, взял лук, стрелы, хлеб и двинулся в путь-дорогу.
Долго ли, коротко он шел – добрался до речки. А места кругом такие красивые, что дальше и идти не хочется. “Ну что ж, отдохну здесь маленько, полюбуюсь”, – решил Янка. Прилег он на бережку, за кустом, вынул из торбы хлеб. И только он собрался поесть – вдруг летит стая уток: одиннадцать впереди, а двенадцатая изо всех сил их догоняет, а возле нее кружится коршун. Вот-вот ударит ее острым клювом.
Схватил Янка лук и пустил стрелу в коршуна. Смотрит – камнем падает коршун в болото, перья рассыпает, а утка прямо к нему опускается.
Опустилась утка возле Янки, ударилась о землю и стала перед ним девушкой, да такою красивой, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Поклонилась девица-красавица Янке и говорит:
– Спасибо тебе, добрый молодец!
– Не за что, – отвечает в смущении Янка.
– Как так не за что? – удивляется девушка. – Ты ведь меня от смерти спас. Кто ты такой и куда идешь?
Янка все рассказал ей о себе.
Поглядела на него девушка с испугом и говорит:
– Так это ты, видно, идешь к моему отцу.
– А кто твой отец?
– Колдун.
– Нет, – говорит Янка, – отец запродал меня какому-то дедку с длинной бородою, в лаптях в сажень длиною…
– Это он и есть! Мой отец в кого хочешь обернется. Теперь он паном ходит.
Нахмурился Янка, а девушка и говорит:
– Не горюй, милый! Ты без меня пропадешь, как не один уже пропал, а вместе мы что-нибудь да придумаем. Прощай!
– Скажи, а как же тебя звать?
– Кася.
Обернулась девушка серою уткой, поднялась и полетела вслед за сестрами.
Пошел Янка в ту сторону, куда полетели уточки, и вскорости подошел к панской усадьбе. Постучался в ворота.
– Что тебе надо? – спрашивают слуги.
– Хочу видеть хозяина.
Вышел хозяин – толстый пан в дорогой заморской одежде.
– Что скажешь?
– Да вот, – говорит Янка, – ищу своего хозяина.
– Какого?
– Того, кому отец меня запродал, когда я только на свет родился.
– Так это я и есть твой хозяин.
– Прости, панок, – говорит Янка, – а есть ли у тебя расписка от моего отца?
– А как же, имеется.
– Так верни ее мне, пане, а то отец мой все горюет да плачет, что так плохо получилось. Я отнесу ему, вот он и успокоится.
– Ишь ты, какой прыткий! – смеется пан. – Ты сперва отслужи у меня положенный срок, тогда и верну. А ежели не захочешь служить, то с живого кожу сдеру.
– Так давай мне работу, – говорит Янка, – я буду служить. Работать мне не привыкать стать. Вынул пан из кармана наперсток, подал Янке:
– Вычерпай к утру этим наперстком мое озеро за домом, рыбу всю выбери из него, а дно желтым песком посыпь. Это работа нетрудная.
Пошел Янка к озеру, начал вычерпывать воду наперстком. Черпал-черпал до самого вечера, уморился, а толку никакого. Заплакал он с горя и пошел искать Касю, чтоб посоветоваться, как быть.
Пришел на двор, походил – никого не видно. Зашел в самый конец двора. Глядь – стоит на отлете постройка: хатка – не хатка, хлевец – не хлевец… Подошел он к той хатке, вдруг слышит – зовет его через оконце голос знакомый:
– Гей, Янка! Ты, вижу, совсем меня позабыл. Глянул он в оконце, а там Кася стоит! Вошел Янка в хатку, поздоровался и рассказал ей, какую немыслимую работу задал ему ее отец. А девушка и говорит:
– Ничего, утро вечера мудреней. Ложись спать, а я что-нибудь да придумаю.
Послушался Янка и лег спать.
В полночь вышла Кася на крыльцо, махнула волшебным прутиком, и вмиг явились к ней тридцать хлопцев-молодцев – один в один.
– Что прикажешь нам, панночка?
– Вычерпайте к утру озеро, рыбу всю выберите да дно желтым песком посыпьте!
– Ладно! – ответили хлопцы-молодцы и помчались скорей выполнять работу.
Поутру девушка разбудила Янку.
– Ступай, – говорит, – доложи отцу, что все, мол, сделано. Только не признавайся, что я тебе помогла, скажи: сам все, дескать, сделал.
Пошел Янка, доложил пану. Тот посмотрел – и правда, все исполнено, как он приказал. И работа чистая – никакого изъяну не найдешь.
– Молодчина! – похвалил пан. – Работник ты, я вижу, неплохой. Если будешь так стараться, то я тебе и расписку отдам и дочку за тебя замуж выдам. У меня их двенадцать, выбирай себе любую, какая приглянется. Вот только беда: нет у меня отдельного дворца для тебя с молодою женой. Но ты, я вижу, парень работящий. Так вот тебе и работа: построй за ночь такой дворец, чтоб было в нем столько комнат, сколько дней в году, и чтоб сиял потолок, как небо, и светили на нем солнце, месяц и звезды, а вокруг дворца чтоб река протекала, а над ней перекинут был мост – золотая мостовина, серебряная мостовина, и чтоб над мостом радуга висела и упиралась краями в воду…
Словом, чтобы было приятно и самому поглядеть и людям показать. Построишь такой дворец – отдам тебе расписку и дочку в придачу, а не построишь – кожу сниму с живого. А теперь ступай.
Понурил Янка голову. “И чтоб ты пропал, нечистая сила! – подумал он про себя. – Чем дальше, тем труднее задачи загадывает. Как же мне построить такой дворец? Видно, опять надо к Касе идти, может, она поможет?”
Пришел он к девушке и рассказал ей, какую опять работу задал ему пан-колдун.
– Работа эта, и правда, потяжелей первой, – говорит Кася, – но что-нибудь да придумаем. Ты ступай да походи пока по двору, будто для дворца место выбираешь, а как стемнеет – назад сюда возвращайся.
Так он и сделал. Походил по двору, а когда завечерело, вернулся в хатку. Поужинал и спрашивает Касю:
– Почему это все твои сестры живут с матерью во дворце, а ты в этой хатке на отшибе?
– Потому, что у меня не мать, а мачеха. Она не хочет, чтобы я жила вместе с ее дочками.
– А знаешь что, Кася, – сказал Янка, – твой отец посулил отдать мне в жены свою дочь, коль дворец построю… Так я попрошу, чтоб он отдал мне тебя. Что ты на это скажешь?
Нахмурилась Кася, головой покачала:
– Не знаешь ты, милый, моего отца! Он так просто меня не отдаст, а выстроит всех нас в ряд и предложит тебе выбрать, а ты меня не узнаешь…
– Узнаю! – говорит Янка. – Как это так, чтоб я тебя не узнал?
– Вряд ли! – вздохнула Кася. – Все мы сестры одна в одну – и волос в волос, и голос в голос. А если уж очень хочешь выбрать меня, то запомни примету: будет у меня в волосах белый цветочек. А если отец во второй раз предложит выбирать, то над моей головою будет муха летать, а в третий – будет зеленая ниточка завязана на моем правом пальце-мизинце. Запомнишь?
– Да чего там! Хочу выбрать только тебя и никого больше.
– А теперь, – говорит девушка, – ложись спать, а то ночь уже на дворе.
Лег Янка в мягкую постель и уснул как убитый. А Кася вышла на крыльцо, махнула прутиком – и вмиг к ней явились тридцать хлопцев-молодцев.
– Что велишь, панночка?
– Постройте за ночь такой дворец, чтобы было в нем столько комнат, сколько дней в году, чтоб сиял потолок, как небо, а на нем светили бы солнце, месяц и звезды, а вокруг дворца протекала река, а над ней перекинут был мост – золотая мостовина, серебряная мостовина, и чтоб над мостом радуга висела и упиралась краями в воду…
– Хорошо, – ответили молодцы и помчались скорей выполнять работу.
Один пилит, другой тешет, третий строгает кипит работа!
Вышел на другой день Янка на двор, глядь – стоит новый дворец, крышею небо подпирает. Над дворцом радуга сияет, над рекой серебряно-золотой мост блестит.
Вошел Янка во дворец, глянул вверх, чуть не ослеп: солнце сияет, месяц светит, звезды сверкают…