Татьяна Петровна. Валентина Осеева
Таня поспешно вскакивает и с ужасом смотрит вниз.
— Осторожно, Танюша, голубчик! — умоляет ее бабушка.
Из-за угла выходит Алексей Степанович с Митричем. Они несут лестницу.
Митрич быстро оглядывает всю компанию и переводит глаза на Таню.
— Так вот оно какие дела! — говорит он, почесывая затылок. — А мы-то лестницу отсюда утащили! Ну сейчас, сейчас… Не извольте беспокоиться!
Таня стоит, прижав к груди руки. Ей так стыдно: она готова остаться здесь навсегда. Но лестница скрипит, и Митрич с добродушной улыбкой лезет наверх.
— Я не сойду, — шепотом говорит девочка и пятится от него, — я не сойду…
— А мы вместе сойдем, — спокойно отвечает Митрич и, прищурившись, смотрит на Таню. — Оно, конечно, бабушка напугалась, ну да ведь поглядеть стройку тоже надо! Уладится, уладится, — приговаривает он. — Вот извольте за мной потихоньку со ступенечки на ступенечку. Вот… Вот…
Внизу Таня падает в раскрытые объятия бабушки.
— Ну и напугала ж ты нас, — пробуют шутить гости.
— А чего тут пугаться-то? — выступает вдруг Митрич. — Мы вот с хозяюшкой тут стройкой интересуемся! Что и как, значит. Для чего строится? А как же? Вот, извольте посмотреть, я ей, значит, и объясняю: тут лаборатория будет. Вот, пожалуйте, правое крыло — кабинеты ученых людей. — Он размахивает руками и, обращаясь ко всем, говорит: — Пожалуйте, пожалуйте! Оно, конечно, каждому интересно… А тем более в своем дворе… Вот мы, значит, с Татьяной Петровной и того…
Бабушка рассеянно смотрит на Митрича, на стройку… Гладит по голове Таню и кивает головой. Гости тоже слушают Митрича. Таня поправляет передник и берет свою корзинку. Малыш Петя, обхватив ногами столб, карабкается наверх.
— И ты туда же! — кричит на него мать и, хватая сынишку поперек туловища, награждает его шлепками. — Не учись, не учись лазить где не следует! — приговаривает она.
— М-да… — многозначительно говорит Алексей Степанович, глядя на Таню. Но Таня не видит его.
Она держит обеими руками темную, заскорузлую от работы руку Митрича и, заглядывая ему в глаза, просит:
— Пойдем к нам, пойдем! Я сейчас самовар поставлю!
* * *
Шофер замедляет ход.
— Тут объехать надо, — говорит он, — сад посажен, как бы не повредить его!
Мама тревожно выглядывает из машины. Мягкий белый снежок падает на ее шубку.
— Подумайте, сад какой-то посадили?! Все так изменилось, не могу своего двора узнать!
— Стройка идет, — говорит шофер, — кого переселяют, кого вместе с домами перевозят.
— Да что вы? — пугается мама. — Как бы мою семью не переселили куда!
— Очень даже свободно, — равнодушно соглашается шофер.
Машина останавливается.
Мама с кожаным чемоданчиком выходит из машины. Около парадного крыльца двое рабочих пилят бревна, отбрасывая в сторону отпиленные куски.
— Как же тут пройти? — волнуясь, спрашивает мама. — Мне в квартиру номер семь.
— А-а, — выпрямившись и стряхивая с шапки снег, говорит старик в стеганке. — Сейчас, сейчас мы вам дорогу освободим! — И, отбрасывая бревна, с улыбкой спрашивает: — Это к Татьяне Петровне изволили прибыть, значит?
— К Татьяне Петровне? — с изумлением глядя на него, переспрашивает мама и, махнув рукой, бежит к своей двери.
— Так и есть — переехали! — с ужасом говорит она, глядя на прибитую к двери дощечку. — «Татьяна Петровна — звонить 2 раза».
«Хоть узнать что-нибудь, расспросить», — нажимая кнопку, думает мама.
— Мне к Татьяне Петровне…
— Это я.
В передней темно. Мама видит маленькую фигурку в длинном переднике. Толстый малыш прижимается к ней сбоку. Он поднимает вверх пальчик и нерешительно говорит:
— А мама?
Мама протягивает руки.
— Танечка!.. Так это ты Татьяна Петровна? — смеясь и плача, спрашивает она.
КОНЕЦ