Бедняк Монокто

Посмотрел Болда на парня. Говорит ему тихим голосом:

– Вот и хорошо, ангаза! Я тебе долг прощу. Только ты мне свой нож отдай!

Опечалился Монокто. Подумал, покурил. Придется нож отдать. Отдал нож. А Болда не уходит. Опять говорит добрым голосом:

– Я тебе большой отцовский долг простил. А за ним еще средний долг есть. В среднем амбаре на стене зарубка есть. Давай твою острогу!

Вздохнул Монокто, отдал острогу. А Болда все сидит. Покурил, покурил, говорит сладким голосом:

– За твоим отцом, ангаза, еще маленький долг есть, на стене в моем маленьком амбаре тоже зарубка есть. Давай уж огниво твое. Отец чистым станет. А то, что за тобой, потом с тебя возьму…

Заплакал Монокто. Отдал Болдо и огниво.

Только он богача и видел! Убежал Болда. Одной рукой стариковы вещи держит, другой рукой – живот свой толстый, чтобы бежать не мешал.

“Ничего, – думает Монокто, – большую тяжесть с себя снял – отцовский долг, теперь легче мне будет!” Утром поднялся Болда. Радуется, что теперь стариковы вещи на него работать будут, а кормить их не надо. Пошел Болда в лес. Там на него бедняки работали – лодку делали, из тополя, долбили. Растолкал всех Болда, раскричался:

– Что вы плохо работаете?! Кормить вас не буду! Мне один нож все быстрее сделает, чем вы, лентяи! Этот нож Монокто лодку сделал, пока парень трубку выкурил…

Вынул Болда нож из чехла. Бросил в лес. Упал нож и не шевелится. Не идет лес валить. Не идет лодку делать. “Как так? – говорит Болда. – Нож у Монокто сам работал!”

Посмотрели люди на богатого, говорят:

– У Монокто руки все делать умеют, оттого и нож их слушается. У тебя руки только и умеют деньги считать да собирать.

Побежал Болда на реку. Схватил острогу и в реку кинул. Ушла острога в воду. Воткнулась, в дно. Не мог ее Болда вытащить, как ни бился.

Рассердился Болда. Понял, что стариковы вещи ему служить не хотят. Вытащил огниво из мешка, бросил на землю. Упало огниво, высекло огонь. Побежал огонь по земле. К дому Болда подкатился, к амбарам. Не успел Болда и глазом моргнуть, как пошел огонь по амбарам да по дому гулять. Загорелось добро богача.

Кинулся Болда огонь топтать. Затоптать хотел, да не смог. От огня нагрелся БолДа. Весь жир его растопился.

Растаял Болда. Только и остались от него унты да халат, что ему беднячки шили.

Пошел Монокто на то место, куда богач его нож бросил. Видит, ушел нож в камни. Стали те камни железные. Коли растолочь их да на огне расплавить – из них железо потечет. Пошел Монокто за своей острогой. Рукой за нее взялся, глядит, показались на остроге зеленые побеги, дерево выросло из остроги. Стали ульчи из того дерева делать копья да черенки, да шесты, твердые да гибкие – лучше не найдешь!

Пошел Монокто за огнивом. На том месте, где у Болда дом да амбары стояли, болото стало, а на болоте синие огоньки порхают от стариковского огнива, сторожат проклятое место.

Поклонились люди Монокто, имя его вспомнили!

Спасибо тебе, Монокто, – говорят, – что ты от Болда избавил нас.

КОНЕЦ