Подменыши. Автор Хелена Нюблум

Жили-были король и королева, и не было у них детей. Они так мечтали о маленьком ребёночке, но всё напрасно! И вот наконец родилась у них дочка. Родители не могли на неё нарадоваться. Принцессу окрестили Бьянкой Марией, она была прямо раскрасавицей: личико, словно цветочный лепесток, глаза – голубые, большие-пребольшие, а ротик – маленький и изящно изогнутый. В воспитательницы девочке назначили самую добропорядочную даму королевства – придворную фрейлину, графиню Эсмеральду. По ночам две служанки спали по обе стороны от колыбели, но днём забота о принцессе полностью возлагалась на графиню. Это была высокая честь. Фрейлина сознавала, что ей поручено дело королевской важности. А всё потому, что она такая знатная и благородная. Впрочем, она была уже немолода, и её частенько клонило в сон. Случалось, замечали, как воспитательница клюёт носом, но та всегда уверяла, что лишь на минутку закрыла глаза.

По ночам принцессу укладывали спать в огромной спальне, а днём колыбель выносили на лужайку перед дворцом, где журчал ручей и росли акации и высокие розовые кусты. Малютке было так славно дремать под цветущими ветками, ронявшими белые лепестки на её одеяло. Воздух был мягкий и свежий. Белые голуби слетались из своих гнёзд полюбоваться на девочку.

– Как она прекрасна! – ворковали птицы, заглядывая в колыбель. – Такая беленькая и нежная, словно голубка.

Но однажды стряслась беда. Вот послушайте! На горе, что высилась за замком, в огромном тёмном лесу жили в пещере тролль с женой. У них тоже только что родилась дочка, смуглая, косматая, с горящими маленькими глазками. Как-то раз пошёл тролль в королевский парк к ручью за водой. Он крался тихо-тихо, чтобы никто его не слышал. Графиня Эсмеральда сладко дремала в плетёном кресле подле колыбели. Голуби расхаживали по песчаным дорожкам и ворковали:

– Ну разве малютка не красавица? Прямо чудо как хороша! Такая беленькая и нежная, словно голубка.

Тролль осторожно подкрался к колыбели и заглянул за шёлковый полог.

Вернувшись домой, он сказал жене:

– Я видел девочку – не чета нашей. Беленькая и нежная, словно голубка. А ротик – прямо загляденье. Вот бы нам такую!

– Может, она и красавица, да только не нашего поля ягода, – усмехнулась жена, обнажив зелёные зубы. – От троллей только тролли рождаются, так что не обольщайся понапрасну. Выкини-ка лучше эту блажь из головы.

Но тролль никак не мог забыть о маленькой принцессе – и наконец не утерпел.

– Послушай-ка, мать, – сказал он жене, – давай украдём королевскую дочку! Старая карга, что приставлена её охранять, вечно храпит, так что мы преспокойно сможем подложить в колыбель наше дитятко.

Жене эта затея поначалу пришлась не по душе: свой-то ребёнок ей был милее. Но тролль не отступал и день и ночь уговаривал жену, так что она под конец не могла больше выносить его бесконечное нытьё, схватила дочку из кроватки, укутала в старое одеяло и сказала:

– На, забирай её, коль приспичило! Но смотри, с пустыми руками домой не возвращайся!

Тролль помчался на луг, где стояла позолоченная колыбель. Над ней ворковали голуби и склоняли цветущие ветки акации. Неподалёку в кресле сидела графиня и громко храпела.

Одним рывком тролль сорвал одеяло с колыбели, подхватил принцессу и сунул на ее место свою дочку, а затем быстрее зайца припустил к горе, унося драгоценную добычу.

Проснувшись, графиня не заметила подмены. Ей показалось, что принцесса как спала, так и спит. Вскоре на луг пришла королева. Она имела обыкновение прогуливаться после обеда и всякий раз останавливалась полюбоваться на дочку.

Можете себе представить её ужас, когда она, склонившись над колыбелью, увидела не свою милую Бьянку Марию, а крошечного тролля, таращившего на неё злые чёрные глазки. Королева вскрикнула и едва не потеряла сознание.

– Кто это? – в ужасе пролепетала она. – Это не мой ребёнок! Где моя дочь? Это не принцесса Бьянка!

– Не ваш ребёнок? А чей же тогда? Здесь никого не было, ваше величество, ни одной живой души, – невозмутимо возразила графиня Эсмеральда. – Я ни на минуту глаз не сомкнула, – добавила придворная дама, и нисколько не покривила душой, ведь она сама никогда не замечала, что спит на посту.

Позвали короля и придворных и в конце концов решили спросить совета у королевского лекаря.

– Удивительный случай, весьма необычный, – пробормотал медик, – видимо, мы имеем дело с… – И учёный муж произнёс длинное латинское название, которое никто не понял. – Надо подождать, когда наступит кризис, а пока остаётся только наблюдать за развитием процесса…

На всякий случай он распорядился искупать малютку в сладком молоке и положить спать на фиалки, тогда она скоро станет прежней.

Были куплены самые лучшие коровы. Ребёнка искупали в тёплых сливках. Колыбель наполнили фиалками, источавшими божественный аромат. Но бедная королева не замечала никаких признаков исцеления. Девочка оставалась такой же смуглой и черноглазой. Кожа у малютки была цвета тёмного ореха, волосы – чёрные и колючие, глазёнки – жгучие, как угольки, взгляд – острый и неприветливый. Правда, придворные в один голос твердили, что девочка очень мила, так что в конце концов королева им поверила. И всё же она не могла сдержать вздоха всякий раз, как смотрела на девочку. Сердце подсказывало ей – это не Бьянка Мария!

А тролль принёс малютку принцессу в горную пещеру.

– Ну разве она не милашка?! – проорал он, откидывая угол одеяльца, в которое была завёрнута девочка.

Его жена бросила на ребёнка презрительный взгляд:

– Какой-то бледный заморыш! Белая и тощая, словно лук-порей. Что ж, ты получил, что хотел, и я, так и быть, присмотрю за ней.

Она уложила девочку в дочкину колыбель. Матрас и подушки в ней были набиты соломой, в которой было полным-полно репейников. Очутившись на жёсткой и колючей постели, бедная Бьянка Мария принялась громко плакать: ее нежное тельце привыкло к мягким перинам и шёлковым простыням.

– Чего ревёшь, неблагодарная девчонка! – рассердилась троллиха. Но тролль догадался, в чём дело, побежал на поляну и принёс мха и мягкой травы, а на горном склоне нарвал дикого тимьяна. Он сделал девочке новый матрасик – мягкий и душистый. Малютка перестала плакать и заснула сладким сном.

Дочка тролля осталась жить во дворце. Странный это был ребёнок. Мы станем звать её принцессой-троллем, ведь имени у неё не было – не в обычаях троллей крестить своих детей. Когда те появляются на свет, папаша лишь шлёпает их легонько по спине и говорит:

– Одним троллем на свете стало больше, чтоб мне лопнуть!

Только и всего.

У королевы язык не поворачивался назвать подменыша Бьянкой Марией, она стала звать девочку Черноглазкой – за жаркий взгляд тёмных глаз.

– Откуда у нашей дочки такие чёрные глаза? – недоумевал король.

– Трудно сказать, – вздыхала королева. – От рождения глаза у неё были светлыми, как у тебя и у меня, а потом вдруг потемнели.

Девочка росла строптивая: не слушалась ни короля, ни королеву. А уж придворных и подавно. Чуть что не по ней – бросалась на пол и принималась молотить руками и ногами, а кричала так, что приходилось окна закрывать, чтобы подданные не слышали воплей. Обновок она не любила: стоило надеть на неё новое платье – мигом заливала его супом или прожигала кочергой – дыры и пятна были ей милее бантов и рюшей. Да ещё нарочно бежала к матери: огорчения бедной королевы забавляли маленькую злодейку. Но больше всего доставалось графине Эсмеральде. Девчонка её терпеть не могла. Стоило бедняжке задремать, как маленькая разбойница подкрадывалась и засыпала ей волосы песком. Или прятала её башмаки в кустах, так что та потом их долго искала. А иногда сама пряталась и наблюдала из укрытия, как воспитательница, проснувшись, ищет её повсюду – то-то потеха! Часами могла она сидеть в кустах, а бедная фрейлина, спотыкаясь о кочки и корни, обшаривала поляну и умирала от страха при мысли, что не уследила за подопечной.

Возмущённый король пару раз отшлепал дочку за шалости, но та от наказаний впадала в ещё больший раж: отбивалась и шипела, как дикий зверёк, а голосила так, что королю становилось не по себе. Девочка заметила отцовскую слабость и нерешительность и стала вертеть королём, как ей вздумается.

Однажды, когда Черноглазке было всего восемь лет, король за столом рассказывал какую-то историю. Не успел он закончить, как принцесса схватила отца за бороду и заорала:

– Что ты мелешь, старикашка! Городишь всякую чушь – видно, совсем из ума выжил!

Королева вся зарделась от стыда и с ужасом посмотрела на мужа. Но король только обнял девочку за талию и, улыбнувшись, сказал:

– Что за дочка у меня – настоящий тролль!

А в пещере троллей Бьянке Марии тоже исполнилось восемь. Была она не по годам стройной и изящной, а волосы – чистое золото. Девочка росла послушной и всем старалась угодить родителям, которых считала родными, хоть иногда и удивлялась, отчего она не может любить их всем сердцем. Старый тролль души в ней не чаял и считал первой красавицей.

– У неё такие маленькие пальчики, – умилялся он, – такая гладкая кожа и такие густые золотистые волосы!

Он ласкал девочку, целовал её ручки и пищал, как крыса, чтобы позабавить её.

– Прекрати свои нежности, старый дурень! – ворчала жена.

Королевская дочка так и не пришлась ей по сердцу. Её раздражали покорность и послушание приёмной дочери: та никогда не перечила и всегда была рада помочь. Жену тролля это только злило.

– Что ты заладила: «Хорошо да хорошо»?! Никогда «нет» не скажешь, негодница!

Но Бьянка Мария на неё зла не держала и по-прежнему молча выполняла свою работу, а когда старуха сердилась – только отмалчивалась. С ранних лет привыкла она помогать по хозяйству: босиком бегала через лесную чащу за водой к ручью, который не замерзал ни летом, ни зимой. Берёзы, склоняясь над ней, шелестели так дружелюбно, а ветер так ласково насвистывал в кронах сосен, что девочка чувствовала себя в лесу как дома. Она любила всех лесных обитателей. Белки, размахивая пушистыми хвостами, спускались приветствовать ее.

– Как рано ты встаёшь! – удивлялись они и, усевшись на задние лапы, спрашивали: – Не прихватила ли ты с собой орехов или другого угощения?