Былина: Илья-Муромец и Калин-царь

Старыя казак да Илья Муромец!
А й не будем мы да и коней седлать,
И не будем мы садиться на добрых коней,
Не поедем мы во славно во чисто поле,
Да не будем мы стоять за веру, за отечество,
Да не будем мы стоять за стольный Киев-град,
Да не будем мы стоять за матушки божьи церкви,
Да не будем мы беречь князя Владимира

Да еще с Апраксой-королевичной:
У него ведь есте много да князей-бояр –
Кормит их и поит, да и жалует,
Ничего нам нет от князя от Владимира.-

Говорит-то старыя казак Илья Муромец:
– Ай же ты, мой крестный батюшка,
Ай Самсон да ты Самойлович!
Это дело у нас будет нехорошее,
Как собака Калин-царь он разорит да Киев-град,
Да он чернедь-мужиков-то всех повырубит…

Говорит ему Самсон Самойлович:
– Ай же крестничек ты мой любимыий,
Старыя казак да Илья Муромец!
А й не будем мы да и коней седлать,
И не будем мы садиться на добрых коней,
Не поедем мы во славно во чисто поле…
Да не будем мы беречь князя Владимира

Да еще с Апраксой-королевичной:
У него ведь много есть князей-бояр –
Кормит их и поит, да и жалует,
Ничего нам нет от князя от Владимира.
А й тут старыя казак да Илья Муромец,
Он тут видит, что дело ему не полюби,
А й выходит-то Илья да со бела шатра,
Приходил к добру коню да богатырскому,
Брал его за поводы шелковые,
Отводил от полотна от белого,
А от той пшены от белояровой.

Да садился Илья на добра коня,
То он ехал по раздольицу чисту полю.
И подъехал он ко войскам ко татарскиим.
Не ясён сокол да напускает на гусей, на лебедей
Да на малых перелетных серых утушек –
Напускается богатырь святорусския
А на тую ли на силу на татарскую.

Он спустил коня да богатырского
Да поехал ли по той по силушке татарскоей.
Стал он силушку конем топтать,
Стал конем топтать, копьем колоть,
Стал он бить ту силушку великую –
А он силу бьет, будто траву косит.
Его добрый конь да богатырския

Испровещился языком человеческим:
– Ай же славный богатырь святорусский!
Хоть ты наступил на силу на великую,
Не побить тебе той силушки великий:
Нагнано у собаки царя Калина,
Нагнано той силы много множество.

И у него есть сильные богатыри,
Поляницы есть удалые;
У него, собаки царя Калина,
Сделано-то ведь три подкопа да глубокие
Да во славном раздольице чистом поле.
Когда будешь ездить по тому раздольицу чисту полю,
Будешь бито-то силу ту великую;

Так просядем мы в подкопы во глубокие –
Так из первыих подкопов я повыскочу
Да тебя оттуда я повыздану;
Как просядем мы в подкопы-то во другие –
И оттуда я повыскочу,
И тебя оттуда я повыздану;

Еще в третий подкопы во глубокие –
А ведь тут-то я повыскочу
Да тебя оттуда не повыздану:
Ты останешься в подкопах во глубокиих.

Еще старыя казак да Илья Муромец,
Ему дело-то ведь не слюбилося.
И берет он плетку шелкову в белы руки,
А он бьет кот да по крутым ребоам,
Говорил он коню таковы слова.
– Ай же ты, собачище изменное!

Я тебя кормлю, пою да и улаживаю,
А ты хочешь меня оставить во чистом поле
Да во тех подкопах во глубокиих!-
И поехал Илья по раздольицу чисту полю
Во тую во силушку великую,
Стал конем топтать да и копьем колоть,
И он бьет-то силу, как траву косит,
– У Ильи-то сила не уменьшится.

Он просел в подкопы во глубокие –
Его добрый конь да сам повыскочил,
Он повыскочил, Илью с собой повызданул.
Он пустил коня да богатырского
По тому раздольицу чисту полю
Во тую во силушку великую,
Стал конем топтать да и копьем колоть.

Он и бьет-то силу, как траву косит,-
У Ильи-то сила меньше ведь не ставится,
На добром коне сидит Илья, не старится.
Он просел с конем да богатырскиим,
Он попал в подкопы-то во другие –
Его добрый конь да сам повыскочил
Да Илью с собой повызданул.
Он пустил коня да богатырского
По тому раздольицу чисту полю
Во тую во силушку великую,

Стал конем топтать да и копьем колоть
И он бьет-то силу, как траву косит,-
У Ильи-то сила меньше ведь не ставится,
На добром коне сидит Илья, не старится.
Он попал в подкопы-то во третий,
Он просел с конем в подкопы-то глубокие,
Его добрый конь да богатырский
Еще с третиих подкопов он повыскочил
Да оттуль Ильи он не повызданул.

Соскользнул Илья да со добра коня.
И остался он в подкопе во глубокоем.
Да пришли татары-то поганые,
Да хотели захватить они добра коня.
Его конь-то богатырский
Не сдался им во белы руки –
Убежал-то добрый конь да во чисто поле.

Тут пришли татары-то поганые,
Нападали на старого казака Илью Муромца,
А й сковали ему ножки резвые
И связали ему ручки белые.
Говорили-то татары таковы слова:
– Отрубить ему да буйную головушку!

Говорят ины татары таковы слова:
– Ай не надо рубить ему буйной головы –
Мы сведем Илью к собаке царю Калину,
Что он хочет, то над ним да сделает.
Повели Илью да по чисту полю
А ко тем палаткам полотняныим.
Приводили ко палатке полотняноей,
Привели его к собаке царю Калину.
Становили супротив собаки царя Калина,

Говорили татары таковы слова:
– Ай же ты, собака да наш Калин-царь!
Захватили мы да старого казака Илью Муромца
Да во тех-то подкопах во глубокиих
И привели к тебе, к собаке царю Калину,
Что ты знаешь, то над ним и делаешь!

Тут собака Калин-царь говорил Илье да таковы слова:
– Ай ты, старый казак да Илья Муромец!
Молодой щенок да напустил на силу на великую,
Тебе где-то одному побить силу мою великую!
Вы раскуйте-тко да ножки резвые,
Развяжите-тко Илье да ручки белые.
И расковали ему ножки резвые,
Развязали ему ручки белые.

Говорил собака Калин-царь да таковы слова:
– Ай же старыя казак да Илья Муромец!
Да садись-ка ты со мной а за единый стол,
Ешь-ка яствушку мою сахарную,
Да и пей-ка мои питьица медвяные,
И одень-ко ты мою одежу драгоценную,
И держи-тко мою золоту казну,
Золоту казну держи по надобью –
Не служи-тко ты князю Владимиру,
Да служи-тко ты собаке царю Калину.-

Говорил Илья да таковы слова:
– А й не сяду я с тобою да за единый стол,
И не буду есть твоих яствушек сахарниих,
И не буду пить твоих питьицев медвяныих,
И не буду носить твоей одежи драгоценный,
И не буду держать твоей бессчетной золотой казны,
И не буду служить тебе, собаке царю Калину.

Еще буду служить я за веру, за отечество,
А й буду стоять за стольный за Киев-град,
А буду стоять за князя за Владимира
И со той Апраксой-королевичной.
Тут старый казак да Илья Муромец
Он выходит со палатки полотняноей
Да ушел в раздольице чисто поле.

Да теснить стали его татары-то поганые,
Хотят обневолить они старого казака Илью Муромца,
А у старого казака Ильи Муромца
При себе да не случилось-то доспехов крепкиих,
Нечем-то ему с татарами да попротивиться.
Старыя казак Илья Муромец Видит он – дело немалое.

Да схватил татарина он за ноги,
Так стал татарином помахивать,
Стал он бить татар татарином –
Й от него татары стали бегати.
И прошел он сквозь всю силушку татарскую.
Вышел он в раздольице чисто поле,
Да он бросил-то татарина да в сторону.

То идет он по раздольицу чисту полю,
При себе-то нет коня да богатырского,
При себе-то нет доспехов крепкиих.
Засвистал в свисток Илья он богатырский –
Услыхал его добрый конь во чистом поле,
Прибежал он к старому казаку Илье Муромцу.

Еще старыя казак да Илья Муромец
Как садился он да на добра коня
И поехал по раздольицу чисту полю,
Выскочил он на гору на высокую,
Посмотрел-то он под восточную под сторону –
А й под той ли под восточной под сторонушкой,
А й у тех ли у шатров у белыих
Стоят добры кони богатырские.

А тут старый-то казак да Илья Муромец
Опустился он да со добра коня,
Брал свой тугой лук разрывчатый в белы ручки,
Натянул тетивочку шелковеньку,
Наложил он стрелочку каленую,
И он спускал ту стрелочку во бел шатер.

Говорил Илья да таковы слова:
– А лети-тко, стрелочка каленая,
– А лети-тко, стрелочка, во бел шатер,
Да сними-тко крышу со бела шатра,
Да пади-тко, стрелка, на белы груди
К моему ко батюшке ко крестному,
Проскользни-тко по груди ты по белыя,
Сделай-ко царапину да маленьку,
Маленьку царапинку да невеликую.

Он и спит там, прохлаждается,
А мне здесь-то одному да мало можется.
Й он спустил как эту тетивочку шелковую,
Да спустил он эту стрелочку каленую,
Да просвистнула как эта стрелочка каленая
Да во тот во славный во бел шатер,
Она сняла крышу со бела шатра,
Пала она, стрелка, на белы груди
Ко тому ли то Самсону ко Самойловичу,
По белой груди ведь стрелочка скользнула-то,
Сделала она царапинку-то маленьку.

А й тут славныя богатырь святорусския
А й Самсон-то ведь Самойлович
Пробудился-то Самсон от крепка сна,
Пораскинул свои очи ясные –
Да как снята крыша со бела шатра,
Пролетела стрелка по белой груди.
Она царапинку сделала да по белой груди.
Й он скорёшенько стал на резвы ноги.

Говорил Самсон да таковы слова:
– Ай же славные мои богатыри вы святорусские,
Вы скорёшенько седлайте-тко добрых коней,
Да садитесь-тко вы на добрых коней!
Мне от крестничка да от любимого
Прилетели-то подарочки да нелюбимые –
Долетела стрелочка каленая
Через мой-то славный бел шатер,
Она крышу сняла ведь да со бела шатра,
Проскользнула стрелка по белой груди,
Она царапинку дала по белой груди,

Только малу царапинку дала, невеликую:
Пригодился мне, Самсону, крест на вороте –
Крест на вороте шести пудов.
Кабы не был крест да на моей груди,
Оторвала бы мне буйну голову.

Тут богатыри все святорусские
Скоро ведь седлали да добрых коней,
И садились молодцы да на добрых коней
И поехали раздольицем чистым полем
Ко тому ко городу ко Киеву,
Ко тем они силам ко татарскиим.
А со той горы да со высокии
Усмотрел ли старыя казак да Илья Муромец,
А что едут ведь богатыри чистым полем,
А что едут ведь да на добрых конях.

И спустился он с горы высокии,
И подъехал он к богатырям ко святорусскиим –
Их двенадцать-то богатырей, Илья тринадцатый,
И приехали они ко силушке татарскоей,
Припустили коней богатырскиих,
Стали бить-то силушку татарскую,
Притоптали тут всю силушку великую
И приехали к палатке полотняноей.
А сидит собака Калин-царь в палатке полотняноей.

Говорят-то как богатыри да святорусские:
– А срубить-то буйную головушку
А тому собаке царю Калину.
Говорил старой казак да Илья Муромец:
– А почто рубить ему да буйную головушку?
Мы свеземте-тко его во стольный Киев-град