Сон с продолжением. Сказочная повесть Сергея Владимировича Михалкова

И они двинулись вперед, продираясь сквозь заросли, спотыкаясь, падая и вновь поднимаясь.
Люба проснулась, но глаз долго не открывала. Ночное видение не покидало ее…
И за завтраком мысли ее были так далеко, что мама спросила с тревогой:
— О чем ты задумалась? Ты здорова?
Люба молча допила свое молоко. И лишь тогда воскликнула, заставив маму вздрогнуть и схватиться за сердце:
— А ты могла бы ночью без пропуска перейти границу?
— Надо тебе измерить температуру! — убежденно сказала мама. — И проверить, что за книжки ты перед сном читаешь…
— Никто здесь не понимает меня. — Люба тяжко вздохнула. — Тут я никому не нужна…
А вечером она опять постаралась пораньше лечь спать: надеялась, что опять встретится с Мило… Не могла же она оставить его без помощи, одного!

Сон продолжает продолжаться…
Дворцовые часы пробили полдень, когда на городской площади появилась никому не знакомая девочка в сопровождении молодого офицера.
Казалось, ничто не нарушило обычную жизнь Джоконды: лавки в торговых рядах, как и раньше, одна за другой закрывались на обеденный перерыв. Редкие в этот час прохожие торопились кто куда по своим делам. Не было слышно ни смеха, ни песен, ни даже обычных человеческих разговоров…
Слуги и стражники Мышиного короля стали хозяевами города. Их нелегко было обнаружить: они скрывались среди серых сучьев голых деревьев, как бы сливаясь с ними, на выступах здания ратуши, на черепичных крышах домов. Однако, приглядевшись, можно было заметить их хищные глазки, словно просверливавшие все кругом.
— Ты видишь, сколько их? Повсюду… Ты видишь, Мило?
— Вижу… Но мы не должны выдать себя!
— Куда мы идем?
— Мне надо встретить хоть одного знакомого человека! — ответил Мило, вглядываясь в лица редких прохожих.
Из переулка на площадь въехала повозка с корзинами овощей и фруктов. Старая торговка подгоняла унылого, задумчивого мула. При каждом ударе он презрительно косил глазом на торговку, словно она была назойливой мухой.
Внезапно послышался недобрый шум крыльев и зловещее поскрипывание: со всех сторон, как на приманку, стали слетаться мыши. Они набросились на повозку, в одно мгновение очистили ее и столь же внезапно исчезли…

Мило и Люба, притаившись за утлом, наблюдали все это.
Послышалась сухая барабанная дробь… К центру площади направлялся взвод солдат. Они маршировали молча, с безразличными, окаменевшими лицами.
Только барабанщик старался вовсю. Странное зрелище представлял собой этот взвод: ни у одного солдата не было оружия.
— Это мои друзья! — воскликнул Мило. — Я командовал ими. Подожди меня здесь…
С этими словами он пристроился к солдатам и, прошагав немного, тихо обратился к своему соседу:
— Поль! А Поль! Это я… Твой капитан Мило! Я вернулся…
Солдат Поль не ответил: быть может, барабанная дробь заглушила голос Мило.
Тогда он погромче обратился к другому солдату:
— Жан! А Жан! Как поживаешь? Как твоя жена, дети? Они выросли? Неужели ты не помнишь меня? Я Мило… Ваш капитан Мило!
Солдат Жан не ответил.
Тогда Мило попытался заговорить с солдатом, который замыкал строй:
— Жак! А Жак! Что стало со всеми вами? Почему не узнаете меня?
— Я сразу узнал тебя, капитан! — ответил солдат Жак, не поворачивая головы.
— Правда? Узнал? Это прекрасно! Я вернулся к вам, Жак… А где ваше оружие?
— Теперь мы безоружны, — ответил солдат, безразлично глядя в спину идущего впереди. — У нас отняли наши ружья и клинки. Они сданы в арсенал, как в архив… Их стерегут стражники Мышиного короля.
— Как вы могли позволить… разоружить себя? Вы же солдаты! — гневно закипая, изумился Мило.
— Какие мы солдаты? Нам оставили только форму и этого барабанщика! — грустно процедил солдат Жак. — Сам Николас приказал нам сложить оружие. Он ведь был нашим командующим!
— Куда вы держите путь? — поинтересовался Мило.
— Никуда! — ответил солдат. — С утра до вечера нас гоняют по городу… для того, чтобы мы были на виду. Мыши хотят видеть, что мы против них ничего не замышляем. Они наблюдают за нами. Так что лучше отстань от нас, пока тебя не заметили!
— Слушай, Жак! — сказал Мило, ни на шаг не отставая от строя. — Скажи всем своим друзьям, что капитан Мило вернулся и опять будет с вами. Вы получите обратно свои клинки и ружья. И вновь станете благородными воинами! Запомни, что я сказал… Мило отстал от строя и некоторое время постоял в раздумье, провожая взглядом солдат. Потом повернул назад и торопливо зашагал туда, где его ждала Люба.
— Я боялась, что ты не вернешься! — сказала она. И облегченно вздохнула.
— Как ты могла так подумать! — ответил Мило. Он достал одну коробочку с волшебным кольцом: — Твое кольцо должно быть с тобой! Возьми его… На всякий случай. А теперь пойдем…
Вскоре они очутились возле лавки сапожника. Тот сидел на пороге и тачал сапоги.
— Гастон! — окликнул его Мило. — Подними голову и взгляни на меня!
— Проходи… проходи, голубчик, — не поднимая головы, ответил сапожник.
— Гастон! Это я, Мило… Капитан Мило! Ты забыл меня? Не я ли заказывал у тебя пару офицерских сапог?
— Ничего не хочу помнить… Не мешай мне! — послышалось в ответ.
— Гастон! Ответь мне только на один вопрос: где найти мою Парлипа? Танцовщицу Парлипа! Ты смастерил… нет, верней сказать, сотворил для нее не одну пару балетных туфелек! Где мне ее искать?
Сапожник склонил голову еще ниже. И еле слышно произнес:
— Она заточена в замке. У нее теперь деревянные ноги. Больше я ничего не знаю… Иди!
— Деревянные ноги? — в ужасе повторил Мило.
— Я сказал тебе: иди! И ни о чем меня больше не спрашивай… За нами могут следить!
— Деревянные ноги?! — прошептал Мило в отчаянии. — У моей Парлипа деревянные ноги… Что это значит?
— Если он превратил тебя в Щелкунчика, он мог заколдовать и твою невесту. Сделать ей деревянные ноги, чтобы она уж никогда больше не танцевала…— робко предположила Люба.
Мило мигом преобразился: от растерянности и следа не осталось, жаждой мщения озарилось лицо.
— О!.. Они мне заплатят за это! Правда на моей стороне! А раз так…
— Куда ты собрался идти? — прошептала Люба испуганно.
— Мы должны пробраться в замок! Немедленно! И он устремился вперед, увлекая за собой свою верную спутницу…
Под самой крышей одинокой башни старинного замка томилась Парлида.
Горестно откинувшись на гнутую спинку кресла, она сидела в тяжелом парчовом платье, подол которого доставал до самого пола. А перед нею был стол, заставленный такими яствами, будто все происходило в королевстве Сластей. Во взгляде пленницы не было надежды ожидания… И даже отчаяния не было: взгляд ее остановился, остекленел.
До ее слуха донеслись тяжелые шаги — кто-то приближался к темнице. Щелкнул затвор с наружной стороны кованой двери.
Парлипа вздрогнула. Тени под глазами сгустились, по телу пробежала нервная дрожь.
Дверь отворилась — и в комнату, грузно ступая, вошел Николас. Рыжие дремучие брови нависли над его глазками. Взгляд блуждал… Пальцы теребили янтарные четки. На плече у него уверенно, как на троне, примостилась жирная летучая мышь. На ее узкой вытянутой головке сверкала драгоценными камешками микрокорона.

— Мы решили навестить тебя, очаровательная Парлипа! Мы хотели узнать, не отказалась ли ты от своего неразумного решения? — прохрипел Николас.
Пленница не смотрела на него.
Мышиный король на плече Николаса заерзал, сверкнул острыми глазками и издал пронзительный писк. Ему не понравилось молчание Парлипа.
— Я на тебя не обижаюсь! — вкрадчиво продолжал Николас. — Но, поверь, я сделал все возможное для того, чтобы ты могла полюбить меня…
— Вы лишили меня всего, что я имела, — глухо ответила Парлипа.
— Ты говоришь о Мило? — усмехнулся колдун. — Но я должен был убрать его со своей дороги! Он хотел на тебе жениться… А я полюбил тебя — и мы с его величеством Мышиным королем превратили Мило в деревянную куклу. Любовь не выбирает средств в борьбеЕсли это пылкая любовь… Такая, как у меня! Когда мы объявим о нашей свадьбе? Когда?!
— На следующий день после «никогда»…
Мышиный король возмущенно зашуршал крыльями. Лицо Николаса побагровело… Но он сдержал себя.
— Надеюсь, ты понимаешь, что в нашей власти заставить тебя, — произнес он, не повышая голоса. — Мы, кажется, уже доказали тебе, на что способны! Или этого еще мало?
Николас нагнулся и резким движением приподнял подол парчового платья Парлипа, приоткрыв ноги танцовщицы.
Парлипа медленно, тяжко поднялась и гордо выпрямилась перед колдуном, покачиваясь на своих деревянных ногах. Лицо ее выражало отчаянную решимость.
— Вы лишили меня моего любимого. Вы лишили меня ног… Вы убили во мне балерину! Но вы ничего не добились этим… Ничего! — Голос ее срывался от ненависти и отвращения. — Вы можете превратить меня всю в деревяшку, как сделали это с Мило. Всю с головы до ног! Я готова на это… Превращайте! Ну…
Скорее… Скорее! Неужели вам не надоело слушать то, что я повторяю изо дня в день? Я не буду твоей женой, Николас. Никогда. Более чем никогда! Вы… вы…
У Парлипа перехватило дыхание.
— Я могу превратить тебя во что угодно! — усмехнулся колдун. — Но ты мне нужна живая, а не мертвая! Если дашь согласие выйти за меня замуж, ты опять будешь танцевать, как прежде. Как в пору, когда столь неразумно полюбила своего капитана Мило. И даже лучше!
— Я не переставала любить его, — сказала Парлипа. — И не перестану! А тебя я ненавижу вместе с твоим мышиным покровителем. Что может быть отвратительнее мышей и крыс?!
Жирный король с узкой вытянутой головкой, сидевший на плече, как на троне, опять зашуршал крыльями и издал пронзительный писк.
Николас властно поднял руку:
— Хватит! Довольно… Я не позволю больше оскорблять слух его величества! Но я еще вернусь… И мы поговорим о дне нашей свадьбы. Моему терпению нет предела!
— И жестокости тоже! — глухо произнесла пленница.
Хлопнула кованая дверь; угрожающе звякнул засов. Парлипа опустилась в кресло и вытянула перед собой ноги, которые казались ей чужими и мертвыми.
Она не знала… Она представить себе не могла, что Мило и Люба уже карабкались вверх по стене одинокой башни, цепляясь за плети дикого винограда. Их целью было двустворчатое окно под самой крышей.