Овчи-Пирим
Поставить книжку к себе на полку
Оба они в ужасе вскочили со своих мест. Овчи-Пирим, трепеща от страха, схватился за рукав чабана, умоляя спасти его. Подумав немного, добрый чабан выбежал из кибитки и, поймав двенадцать жирных баранов, зарезал их на скорую руку и приготовил для собак. Точно пораженный молнией, Овчи-Пирим стоял посреди кибитки; он протягивал руки вперед и шепотом призывал царевну к себе на помощь; но вспомнив страшный темный коридор и царевну, которая не успела снять свои проклятия с него, он упал лицом на землю и зарыдал, как ребенок.
Между тем, храбрые собаки чабана, услышав вой волков, выбежали им навстречу и залаяли:
-Глупцы! Видно вы забыли нас, сколько раз вы оставляли здесь ваши шкуры и хвосты и удирали голодные!
— Благородные и храбрые собаки! -завыли волки, — мы не к вам и не к вашему хозяину, а пришли полакомиться вкусным мясом мудрого Овчи-Пирима. Его час уже настал. Он гостит сегодня у вашего хозяина.
Услышав имя Овчи-Пирима, собаки залаяли:
— Мерзкие волки! Мы не позволим вам дотронуться даже до волоска Овчи-Пирима! До последней капли крови мы будем его защищать.
Чабан в это время бросил им двух зарезанных баранов; как только собаки съели их, тотчас же набросились на врагов с такой силой, что несколько собак и волков, сцепившись, взлетели на воздух и страшно ударились о землю, не переставая грызть друг друга.
Страшная была схватка между этими вечно враждующими двоюродными братьями. Можно было подумать, что решили они на этот раз окончательно уничтожить друг друга, чтобы навсегда расстаться.
Собаки чабана выказали необыкновенную храбрость и силу клыков; волчьи трупы грудами валялись повсюду. Из собак же смертельно была ранена пока одна, да и та не переставала грызть и душить попадавшихся ей волков. До полуночи шансы на победу были на стороне собак; уже больше сотни волчьих трупов валялись вокруг кибитки. Еще две собаки пали, а волков все прибывало больше и больше, словно они со всего света сбежались на несчастную голову Овчи-Пирима.
С полуночи волки понемногу оттеснили собак ближе к кибитке. Чобан успел уже до девяти баранов бросить своим собакам, которые поочередно пятились назад и для поддержания сил второпях проглатывали куски мяса. Не успев проглотить пищу, они с новыми силами и еще большим остервенением бросались в битву. Ночь приближалась к концу; волки были уже в двух шагах от кибитки; собак оставалось в живых только три, да и те были окровавлены и изранены. Чабан уже бросил им последнего барана.
Что же все это время делал, что чувствовал и как провел эту ночь несчастнейший из людей Овчи-Пирим?
Этого я не берусь рассказать, так как оно выше сил человеческого языка.
На востоке занялась заря; пала последняя собака у самого входа в кибитку. Овчи-Пирим завернулся в палас и только успел воскликнуть:
— Царевна, зачем ты не здесь?- как через минуту и косточки от него не осталось.
С неба упало три яблока: одно-мне, другое-доброму чобану, третье-сиротам Овчи-Пирима, а остатки — его вдове…
Поставить книжку к себе на полку