Овчи-Пирим

Порекомендовать к прочтению:
FavoriteLoading Поставить книжку к себе на полку

Страницы: 1 2 3 4

Овчи-Пирим стал отшучиваться, но не тут-то было: с назойливостью навозной мухи, она пристала к нему и требовала, чтобы он непременно сказал ей, почему он улыбнулся, когда кобылица и жеребенок заржали.

Решив, что жена кое-о-чем догадывается, Овчи-Пирим объявил, что он никогда этого не скажет; уж лучше пусть она молчит и не задает ему подобных вопросов, если хочет и впредь пользоваться его расположением.

Со стороны Овчи-Пирима было вполне достаточно одного этого неосторожного отказа, чтобы довести любопытство своей жены до той степени, до которой способно дойти любопытство только одних женщин, для которых в таких случаях цель вполне оправдывает средства.

С тех пор Овчи-Пирим не знал уже более покоя от назойливых приставаний жены. И днем, и ночью, и во время обеда, и во время ужина, и даже во время намаза и омовения, она приставала к нему с просьбами, сопровождаемыми то слезами и рыданиями, то упреками и даже угрозой убить его:

— Скажи да скажи, почему ты улыбнулся, когда кобылица и жеребенок заржали?

Овчи-Пирим, наконец, объяснил ей, что он станет жертвой волков, если кому-либо скажет об этом; но она и слышать ничего не хотела и вовсе не верила мужу. Она думала, что это лишь предлог, чтобы заставить ее молчать; да наконец, где слыхано, чтобы волки пожирали того, кто выдает свои тайны жене?

Наконец, Овчи-Пириму стало невмоготу; он предпочел лучше умереть, чем жить с такой женой. Решив это, он сказал, что откроет ей свою тайну. Радости ее не было конца, и она с лихорадочным нетерпением торопила мужа объяснить ей, в чем дело. Овчи-Пирим, зная, наверное, что его скоро сожрут волки, занялся приготовлениями к своим поминкам.

У него была любимая собака, которая, узнав о намерении своего хозяина, стала сильно горевать, а петух на дворе со своими многочисленными женами предавался беззаботному веселью и, то-и-дело, любезничал с ними. Такая беззаботность и неуместная веселость петуха сильно оскорбили собаку, и она в сердцах заворчала на него:

— Бессовестный эгоист! Разве ты не видишь, что нашему дорогому хозяину недолго осталось жить? Неужели ты не можешь хоть ради этого прискорбного случая воздержаться немного и некоторое время не позволять себе таких непристойностей?

— Тоже, сказала!-ответил ей петух.-Ты видишь, у меня тридцать жен, и я их всех держу в повиновении, •ни одна из них не смеет при мне даже пикнуть, а у него-то, у хозяина нашего? Всего-на-всего одна жена, да и ту он не может держать в повиновении. Вольно же ему быть рабом жены и погибать из-за нее! Стану я за него печалиться и горевать! У тебя дело другое,- у тебя душа холопская, можешь горевать, сколько угодно! -кончил петух и продолжал по-прежнему беззаботно ухаживать за своими женами.

Овчи-Пирим стоял в это время недалеко и слышал весь этот разговор. Здравые суждения петуха, с которыми он не мог не согласиться, произвели на него сильное впечатление. Он стал упрекать себя в слабости; ему было даже стыдно перед петухом, и он твердо решил отказаться от своего обещания и ничего не говорить жене. А та ждала и, как только заметила, что муж медлит, опять пристала к нему. Овчи-Пирим, накинулся на нее и стал избивать, что есть мочи. Долго он бил жену, долго приговаривал:

-Шейтанова дочь! ты все еще хочешь, чтобы я сказал? Убью тебя, но не скажу!

На жену, невидимому, эти беспощадные побои не так действовали, как предполагал Овчи-Пирим, и она

сквозь слезы кричала:

— Пощади, не бей меня! Но скажи все-таки, зачем ты улыбнулся, когда кобылица и жеребенок заржали?

Такие побои со стороны Овчи-Пирима повторялись несколько дней; но жена не переставала все эти дни настаивать на своем требовании.

Наконец, Овчи-Пириму надоело бить ее; у него на душе стало гадко и неприятно; тут же, ведь, дети; они плачут, бросаются своими маленькими ручонками защищать мать, называют его жестоким, бессердечным, не зная, конечно, причины этих побоев.

Овчи-Пирим подумал, подумал, наконец, взял да рассказал жене свою тайну.

После этого Овчи-Пирим почувствовал какое-то непреодолимое отвращение к своей жене. Поцеловав своих детей, он, со слезами на глазах, вышел из дому и пошел бродить по полям.

Долго бродил бедный Овчи-Пирим по полям, по горам, по лесам и, в безумном страхе перед смертью, каждую минуту ждал нападения волков.

Уже вечерело. На недалеком расстоянии он увидел кибитку чобана; направился туда и, встретив у кибитки хозяина, попросил позволения переночевать у него. Чобан с удовольствием согласился и ввел гостя в кибитку; он приказал жене приготовить ужин; сам же, усадив гостя, сел напротив и стал расспрашивать, откуда он и как попал сюда?

Овчи-Пирим подробно рассказал чобану о своей несчастной жизни и о том, что этой же ночью волки его сожрут.

Почувствовавши к Овчи-Пириму большое уважение, чобан и слышать не хотел о последнем его признании. К тому же, у него было двенадцать страшнейших собак и каждая из них способна была разорвать двенадцать волков. Зная из опыта их грозные пасти, волки не смели даже показываться в этих местах.

Надеясь на своих собак, чобан уверенно успокаивал Овчи-Пирима, утверждая, что стая каких бы то ни было волков, прежде чем успеет напасть на кибитку, будет разодрана собаками на клочки; наконец, они даже не посмеют показаться здесь, так как им хорошо известны страшные клыки его собак.

Но не успел чабан кончить свои успокоительные речи, обращенные к Овчи-Пириму, как вдруг послышался ужасный волчий вой.

Страницы: 1 2 3 4

FavoriteLoading Поставить книжку к себе на полку
Находится в разделе: Азербайджанские сказки

Читайте также сказки: