Артельные мужички. Константин Паустовский
Поставить книжку к себе на полку
Прибегла домой, а дед Прохор и говорит: «Это волосок особенный. За нашими, говорит, пущами да озёрами находится, говорит, дальний край. В том краю вот уже второй год зимы, весны и лета не было, а стоит одна осень. Весь год там, говорит, лес стоит облетелый, чёрный, и что ни день, то льют ненастные дожди. Живёт в той стране, говорит, девушка, по имени Маша, с золотыми косами. 
Заперта она в горнице, и сторожат её три волка с пугачами и двадцать два барсука с вострыми казацкими пиками.
Это, говорит, её волос попал к тебе в руки. И с тем волосом, ежели вплести его в поясок, можно свершить такие чудеса, что и во сне не приснятся».
Кто-то хихикнул у Вари за спиной. Варя обернулась и увидела старую толстую жужелицу. Она пищала от смеха и вытирала лапкой слезящиеся глаза.
— Ты чего смеёшься? – рассердилась Варя. – Ай не веришь мне?
Жужелица перевела дух, перестала смеяться.
— Уж истинно говорят, что старый дурее, чем малый. Чего только твой дед не выдумает. Помирать ему время, а у него на уме одно баловство.
— Дед Прохор зря говорить не станет, — ответила Варя. – Ты не вправе на деда ругаться.
— А ты вправе, — зашипела жужелица, — пильщикам моим памороки забивать своими побасками! Ишь расселись, уши развесили! Я им плачу подённо по три ячменных зерна на душу, а они тут разговорами прохлаждаются! Нашлись господа!
— Как три зерна?! – закричал рыжий мужичок. – Мы рядились за четыре. Это, братцы, обман! На это мы не согласные!
— Не согласные! – закричали все мужички.
— Подумаешь, какие самостоятельные! – пропищала жужелица. – От горшка три вершка, в дождь все четверо под одним грибом прячетесь, а шумите, будто полномерные мужики.
— Ох, старуха! – покачал головой седой мужичок. – Небось каждый день молишься, поклоны перед иконой бьёшь, а пот с рабочих людей выжимаешь.
Рыжий мужичок сплюнул, сорвал в сердцах шапку, швырнул её на землю, засучил рукава армячка и подступил к жужелице.
— Уйди, — сказал он, — покеда я не тряханул тебя по-своему! Сквалыга!
— Это ты-то?
— Я-то!
— Меня? Жужелицу?
— А то кого же!
— Ты, брат, смотри!
— Ты сама смотри! Уйдёшь? Ай нет?
— Ну, ну, не замахивайся!
Жужелица пискнула от злости и побежала к старому пню – там у неё была нора. 
На бегу она обернулась, крикнула:
— Я вам этого не забуду! Раскаетесь!
— Сама себе дрова пили за три ячменных зерна. Богомолка!
Седой мужичок только покачал головой.
— Вот мы с жужелицей и разругались. Значит, свободно с тобой можем рядиться, внуча.
Рассказывай, в чём твоё дело.
— А мне что рассказывать! – заспешила Варя. – Дед Прохор говорит, что крепко голодует народ в той стране.
— Известно! – согласился мужичок с чёрной бородой. – Как не голодовать! Всё помокло, погнило. А новое не родится.
— Палым листом тоже несладко питаться, — добавил рыжий мужичок.
— Вот беда! – вздохнул мужичок с бородой вроде как пакля. – Пропадают, значит, людишки!
— Ох и пропадают! – вздохнула Варя. — Ох и пропадают, дяденька! Как капустные черви. А всё почему? Потому что тамошние мужики вольные да справедливые. Пришёл к ним из соседней заморской страны властелин. Рыжий, злой, гугнивый. И глаз у него от винища красный. Пришёл со своим поганым войском. И хотел взять тех мужиков под свою руку. А они не поддались. Тогда властелин этот самый осерчал ужасно, разругался, растопался. «Я, кричит, вас уморю!»
А в той стране в ту пору гостила осень. С виду она вроде как наша деревенская девушка, и зовут её Машей. Волосы у неё золотые-золотые, и ходит она в безрукавке на беличьем меху. Время уже шло к зиме, пора было осени уходить в другие страны, пора было уступить место старухе зиме, да не тут-то было! Приказал властелин своей страже схватить Машу, никуда не выпускать из той страны и запереть её в крепкой избе на долгие годы.
«Пусть, говорит, этот строптивый народ поживёт у меня без зимы, весны и лета, без произрастания хлебов да без урожая. Небось, говорит, через два-три года смирятся, станут мне в ноги кланяться, прощения просить».
— Та-ак! – пробормотал седой старичок. – Значит, в темнице она, осень.
— Освободить её надо, — Сказала Варя.
— Это мы и без тебя понимаем! – закричал рыжий мужичок. – Ослобонить! Какая шустрая нашлась! Вот ты сама пойди и ослобони. Только как?
— Дед Прохор сказал, что надо бы сплесть из паутины поясок с золотым волосом и доставить его Маше. Как она его наденет, тут же волки падут на землю, издохнут, а барсуки друг дружку пиками переколют. Вот я и надумала: не взялась бы ваша артель за это дело? Уж очень вы неприметные. Вам даже во вьюшку влезть ничего не стоит.
Седой мужичок встал, снял шапку, спросил:
— Ну что ж, артель? Соглашаемся?
— Соглашаемся! – закричали все мужички.
— На своих харчах?
— На своих.
— Тогда передохнём малость, заправимся и пойдём.
Поставить книжку к себе на полку