Рыжий кот. Валентина Осеева
Поставить книжку к себе на полку
— Где ты шатаешься, Сережа? Избегался, почернел… С утра до вечера пропадаешь! — сердилась мать.
— Да чего мне дома делать-то?
— Ну, в школу бы сходил. Там ребята на качелях качаются, в футбол играют…
— Ну да, в футбол! Очень интересно… Подобьют ногу, останусь хромым на всю жизнь, сама тогда бранить будешь. А то еще с качелей упаду.
— Скажите пожалуйста! — разводила руками мать. — Да с каких это пор ты таким тихоней сделался? То все приставал: «Купи футбольный мяч», — покоя нам с отцом не давал, а теперь… Смотри у меня, я твои штуки разгадаю…
Левке тоже влетело от отца.
— Что ты, говорит, как петух, на заборе торчишь? Займись, говорит, чем-нибудь наконец! — жаловался Левка Сереже.
Многие улицы были исхожены за это время. В одном дворе на крыше показался рыжий кот. Ребята опрометью бросились за ним.
— Держи! Держи! Заходи вперед! — кричал Левка, задрав вверх голову.
Кот вскочил на дерево. Обдирая коленки, Левка полез за ним. Но Сережа, стоя внизу, разочарованно крикнул:
— Слезай! Не тот: грудка белая и лицо не такое.
А из дома выскочила толстая тетка с ведром.
— Опять голуби! — закричала она. — Вот я вас отучу от своего двора! Марш отсюда!
Она взмахнула ведром и окатила Сережу холодной водой. На спине и на трусиках осела картофельная шелуха. Мальчики как ошпаренные выскочили за ворота. Сережа стиснул зубы и схватил камень.
— Считай! — тревожно крикнул Левка. — Считай скорей!
— Раз, два, три, четыре… — начал Сережа, бросил камень и расплакался. — Дура, дура, дура! Как ни считай, все дура!
Левка молча выжимал на нем трусики, отряхивая с них приставшую шелуху.
* * *
Ночью шел дождь. Шлепая босыми ногами по теплым лужам, Левка поджидал Сережу. Из раскрытых окоп верхней квартиры доносились громкие голоса взрослых.
«Нас ругают… — испугался Левка. — Обоих или одного Сережу к стенке приперли? Только за что?..» За эти дни как будто ничего плохого они не сделали. «Сделали не сделали, а взрослые, если захотят, всегда найдут, к чему придраться».
Левка спрятался в кусты и прислушался.
— В конце концов, я этого совсем не одобряю — получить себе чахотку из-за несчастного кота! — раздраженно кричала Эсфирь Яковлевна. — Она же маковой росинки в рот не берет…
— Бесполезное животное, в общем… — начал профессор.
Левка презрительно улыбнулся.
«Хорошо им разговаривать, а ей, бедной, даже и кушать не хочется, — с жалостью подумал он о Марье Павловне. — Если б у меня была овчарка, я бы ее любил, воспитывал, и вдруг бы она пропала! Ясно, обедать не стал бы… Квас какой-нибудь выпил, и все!»
— Ты чего стоишь? — толкнул его Сережа. — Пойдем скорей, пока мать занята!
— Пойдем, — обрадовался Левка, — а то скоро в лагерь!
Решено было сходить на рынок.
— Там старух видимо-невидимо! — клялся Левка. — Кто за молоком, кто за чем… Соберутся в кучку около возов — сразу всех видно. Может, и наша там.
— Я уж теперь ее помню — она мне снилась, — говорил Сережа. — Низенькая, сморщенная… Только бы увидеть такую!
День был праздничный. На рынке беспорядочно толкался народ. Сережа и Левка, поддергивая трусики, озабоченно заглядывали под каждый платок. Завидев подходящую старушку, они мчались ей наперерез, сбивая с ног домашних хозяек.
— Бесстыдники! Хулиганы! — кричали им вслед.
В самой гуще людей мальчики заметили школьного преподавателя.
Они спрятались от него за ларек, дождались, пока он скрылся, и снова забегали по рынку. Старух высоких, низеньких, толстых и худых было много.
— Но где же наша? — сердился Левка. — Хоть бы мяса пришла купить себе! Неужели она обед не варит?
Солнце начинало сильно припекать. Волосы прилипли ко лбу.
— Напьемся квасу, — предложил Левка.
Сережа вытащил из кармана двадцать копеек.
— Кружку на двоих! — заказал он.
— Хоть и на троих, — лениво буркнул торговец, вытирая платком красное лицо.
— Пей, — сказал Сережа, отметив пальцем середину кружки. — Пей до сих пор.
Левка, закрыв глаза, медленно потянул холодную жидкость.
— Пенки оставь, — забеспокоился Сережа.
Низенькая старушка в черном платке подошла к ним сбоку и с любопытством оглядела обоих.
— Не то я обозналась, ребятки, не то нет? — громко сказала она.
Сережа оторопело глянул на нее и с размаху толкнул товарища:
— Смотри!
У Левки цокнули зубы и на шею плеснул квас.
— Эх! — рявкнул он, растопырив руки. — Сережка! Она! Она!
— Бабушка, это вы? — задыхаясь, спросил Сережа.
Старушка закивала головой:
— Ну да, ну да…
Левка подпрыгнул и, размахивая кружкой, заорал во все горло:
— Старушечка! Миленькая!
Продавец, перегнувшись через прилавок, дернул его за трусики:
— Кружку верните, гражданин!
Левка, не глядя, сунул ему пустую кружку.
Сережа почесал затылок и облизнул сухие губы.
— Бабушка, бежим к вам домой! Сколько километров? Четыре, пять? — подхватывая старушку под руки, захлебывался Левка.
— Стой, стой! Батюшки мои, очумел ты, что ли? — отбивалась она.
— Пойдем, пойдем, бабунечка! — Левка на ходу чмокнул старушку в сухую щеку.
— Ишь как бабушку свою любят ребята! — расплылась в улыбке молочница. — Поглядеть любо!
— Затормошили совсем, — покачал головой какой-то старик.
— Напрямик! — орал Левка, расталкивая прохожих. — Жарь, бабушка!
— Голубчики, голубчики, весь народ повалили кругом себя!.. Лешие этакие! — сердилась старушка.
У ворот рынка она уперлась ногами в землю и тоненько закричала:
— Да чего вам от меня надобно-то?
— Котика рыжего, бабушка! Помните, мы отдали вам вечером на улице.
— Сестренка плачет по нем, исхудала, как спичка, — затянул Левка.
— Ишь ты… Назад, значит, взять хотите?
— Назад! Сейчас же назад!
Поставить книжку к себе на полку