Приключения Толи Клюквина. Повесть Николая Носова
Поставить книжку к себе на полку
— То-то и подозрительно, что все правильно, — сказал усатый мужчина, который сидел на лавочке. — У нас тут в четвёртом отделении милиции случай был. Задержал милиционер мальчишку: прыгал на ходу из трамвая, а штраф отказался платить. Ну, его, естественно, милиционер в отделение привёл. Там, естественно, спрашивают: «Как фамилия?» Он говорит: «Ваня Сидоров», — то есть не свою фамилию назвал, а одного своего знакомого мальчика. Его спрашивают: «Где живёшь?» Он им и адрес этого Вани Сидорова дал. Те стали звонить из милиции в домоуправление: живёт, мол, там у вас Ваня Сидоров? Им говорят: «Живёт». Ну те, что ж, отпустили этого Ваню Сидорова, то есть не Ваню Сидорова, а этого мальчишку, который Ваней Сидоровым назвался, а на другой день послали родителям настоящего Вани Сидорова повестку, чтоб уплатили за своего сына штраф. Ну, родители, конечно, на Ваню набросились. «Что же ты, говорят, такой-сякой, с подножки на ходу прыгаешь? Штраф теперь за тебя плати!» Парнишка, конечно, расстроился, в слезы: «Не прыгал я!» — «А, так ты ещё врать, такой-сякой!» Бедный парень уверяет, клянётся. Заболел, понимаете, от такого недоверия. Родители видят — что-то не то получается. Не стал бы мальчонка так сильно расстраиваться, если б правда. Отец, естественно, побежал в милицию. «Мы, говорит, сыну верим. Наш Ваня не станет на ходу из трамвая прыгать. Он хороший». Ему говорят: «Они все хорошие, когда дома сидят». Отец говорит: «Все равно я не стану штраф платить». — «А не заплатите, говорят, судить вас будем». Через неделю там или другую вызывают отца на суд. Отец приходит. «Товарищи, говорит, это что же такое? Не прыгал ведь он». — «Как, говорят, не прыгал, когда тут все: и имя, и фамилия, и адрес, — все точно записано». Хотели отцу присудить пятнадцать суток ареста за то, что плохо сына воспитывает и штраф не хочет платить, да спасибо кто-то надоумил вызвать в качестве свидетеля того милиционера, который задержал Ваню, когда он с подножки прыгал. Ну, вызвали, естественно, милиционера, показали ему Ваню. Милиционер посмотрел и говорит: «А я уж и не помню, какой тот мальчишка-то был, да, сдаётся мне, этот Ваня не тот мальчик, что я задержал». Потом он ещё пригляделся к нему и говорит: «Да, теперь я точно вижу, что это не тот». Так эта история ничем и кончилась. А могли Ваниного отца на пятнадцать суток арестовать ни за что ни про что. А того парнишку, который Ваней Сидоровым назвался, так и не нашли.
— Да, найдёшь его! — сказал управдом. — Видно, стреляный воробей оказался.
— Ещё какой стреляный! — подхватил усатый мужчина. — Обычно мальчишка наврёт с три короба, а все без толку: выдумает и номер дома, и квартиру, и улицу. Станут в домоуправление звонить, а там во всём доме и квартиры-то такой нет, или живёт в ней кто-то другой. Вот тут-то он и попался. А этот все верно сказал, только не про себя, а про Ваню Сидорова.
— Этак-то, — сказала Дарья Семёновна, — каждый разобьёт тебе стекло и скажет: я, дескать, Ваня Сидоров, живу там-то и там-то. Потом иди получай с Вани Сидорова.
— Гм! Вот видите, бабушка, какая оказия, — сказал управдом, пытливо взглянув на Толю. — Может быть, он на самом деле Ваня Сидоров, то есть… тьфу!.. как, ты сказал, твоя фамилия?
— Толя Клюквин, — ответил Толя.
— Вот, вот. Может быть, он на самом деле Толя Клюквин, а может, и кто другой. Тут, как видите, по-всякому бывает. Идите-ка вы с ним лучше в милицию, там поточней разберут.
— Зачем в милицию? — взмолился Толя. — Я вам говорю правду.
— «Правду, правду»! — проворчала с досадой старуха. — Жди от вас правды-то!
Она схватила Толю за руку чуть повыше локтя и потащила на улицу. Толя семенил рядом с ней, пугливо оглядываясь по сторонам. Ему казалось, что прохожие с любопытством глядели на него и догадывались, что его ведут в милицию, наверное, думали, что он вор.
Толя ни разу ещё не попадал в милицию, и ему очень не хотелось идти туда. Он рванулся что было силы, но старуха ещё крепче впилась своими цепкими пальцами в его руку.
— За что вы его? — спросила шедшая навстречу женщина.
— Стекло в доме расшиб.
— Куда же вы его теперь?
— А в милицию. Куда же ещё?
— Пустите меня! — просил Толя, стараясь вырваться.
Но старуха держала его как клещами.
— А ты не трепыхайся, — твердила она. — От меня все равно не уйдёшь.
— Пустите! — просил Толя. — Я сам пойду. Не надо меня держать. Я не убегу.
— Так я тебе и поверила.
Убедившись, что ему не вырваться из рук Дарьи Семёновны, Толя решил пойти на хитрость. Он видел, что она могла держать его только одной рукой, так как в другой у неё была сумка с продуктами.
«Когда-нибудь рука у неё устанет, и она не сможет меня так крепко держать», — решил Толя.
Он перестал вырываться и некоторое время шёл спокойно, как бы примирившись со своей участью. Усыпив таким образом бдительность старухи, он неожиданно рванулся и, оказавшись на свободе, бросился удирать.
— Стой! Стой! — закричала Дарья Семёновна, бросаясь за ним вдогонку. — Стой, говорят тебе! Держите его!
Встречные пешеходы останавливались, не зная, надо им ловить Толю или не надо. Один гражданин хотел было его схватить, но Толя ловко шмыгнул у него под рукой и, повернув с тротуара, помчался по мостовой. Здесь ему не угрожали встречные пешеходы и он мог развить гораздо большую скорость. Дарья Семёновна тоже побежала по мостовой, но тут же чуть не угодила под грузовую машину.
— Стой! — закричала она, бросившись обратно на тротуар. — Остановись сейчас же! Попадёшь под машину!
Поставить книжку к себе на полку