Витя Малеев в школе и дома. Повесть Николая Носова
Поставить книжку к себе на полку
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Да там врач какой-то бездушный. Я ему говорю, что я болен, а он говорит: «Нет, ты здоров». Я говорю: «Я сегодня так чихал, что у меня чуть голова не оторвалась», а он говорит: «Почихаешь и перестанешь».
– А может, ты и на самом деле не был болен?
– Да, ну конечно, не был.
– Зачем же в амбулаторию пошел?
– Ну, я утром сказал маме, что болен, а она говорит:
«Если болен, то иди в амбулаторию, а я больше не буду тебе в школу записок писать, ты и так много пропустил».
– Зачем же ты сказал маме, что болен, если вовсе не болен?
– Ну как ты не понимаешь? Ведь Ольга Николаевна сказала, что сегодня будет диктант. Чего же я пойду? Очень мне интересно опять получить двойку!
– Что же ты теперь будешь делать? Ведь завтра Ольга Николаевна спросит, почему ты не пришел в школу.
– Не знаю, что и делать! Я, наверно, и завтра не пойду в школу, а если Ольга Николаевна спросит, то скажи, что я заболел.
– Слушай, – говорю я, – это ведь глупо. Лучше ты признайся маме и попроси, чтоб она написала записку.
– Ну уж не знаю… Мама сказала, что больше не будет писать никаких записок, чтоб я не приучался прогуливать.
– Что же, – говорю я, – если такой случай вышел. Ты и завтра не пойдешь и послезавтра – что же это получится? Скажи маме, она поймет.
– Ну ладно, я скажу, если смелости хватит.
На следующий день Шишкин снова не пришел в школу, и я понял, что у него не хватило смелости признаться маме.
Ольга Николаевна спросила меня о Шишкине, я сказал, что он болен, а когда она спросила, чем он болен, я придумал, что у него грипп.
Вот как по милости Шишкина я сделался обманщиком. Но не мог же я наябедничать на него, если он просил никому не говорить!
Глава тринадцатая
После занятий я зашел к Шишкину и рассказал, что мне пришлось из-за него Ольге Николаевне соврать, а он стал рассказывать, как бродил целое утро по городу, вместо того чтоб пойти в школу, потому что побоялся признаться маме, а без записки тоже не мог явиться в школу.
– Что же ты будешь делать? – спрашиваю я. – Ты и сегодня не скажешь маме?
– Не знаю. Я вот что думаю: лучше я в цирк поступлю.
– Как – в цирк? – удивился я.
– Ну, поступлю в цирк и буду артистом.
– Что же ты будешь делать в цирке?
– Ну, что… Что и все артисты делают. Выучу Лобзика считать и буду с ним выступать, как та артистка.
– А вдруг тебя не возьмут?
– Возьмут.
– А как же со школой?
– В школу совсем не буду ходить. Только ты, пожалуйста, не выдавай меня Ольге Николаевне, будь другом!
– Так мама ведь все равно в конце концов узнает, что ты в школу не ходишь.
– Ну пока она не узнает, а потом, когда я поступлю В цирк, я сам ей скажу, и все будет в порядке.
– А вдруг тебе не удастся выучить Лобзика?
– Удастся. Почему не удастся? Вот мы сейчас попробуем. Лобзик! – закричал он.
Лобзик подбежал и принялся юлить вокруг. Шишкин достал из буфета сахарницу и сказал:
– Сейчас, Лобзик, ты будешь учиться считать. Если будешь считать хорошо, получишь сахару. Будешь плохо считать – ничего не получишь.
Лобзик увидел сахарницу и облизнулся.
– Погоди облизываться. Облизываться будешь потом. Шишкин вынул из сахарницы десять кусков сахару и сказал:
– Будем сначала учиться считать до десяти, а потом и дальше пойдем. Вот у меня десять кусков сахару. Смотри, я буду считать, а ты постарайся запомнить.
Он начал выкладывать перед Лобзиком на табурет куски сахару и громко считал: «Один, два, три…» И так до десяти.
– Вот видишь, всего десять кусков. Понял?
Лобзик завилял хвостом и потянулся к сахару. Костя щелкнул его по носу и сказал:
– Научись сначала считать, а потом тянись к сахару!
Я говорю:
– Как же он может научиться сразу до десяти? Этому и ребят не сразу учат.
– Тогда, может, научить его сначала до пяти или до трех?
– Конечно, – говорю, – до трех ему будет легче.
– Ну, давай тогда сначала до двух, – говорит Костя – Ему тогда совсем легко будет.
Он убрал со скамейки весь сахар и оставил только два кусочка.
– Смотри, Лобзик, сейчас здесь только два куска – один, два, вот видишь? Если я заберу один, то останется один. Если положу обратно, то опять будет два. Ну, отвечай, сколько здесь сахару?
Лобзик привстал, помахал хвостом, потом сел на задние лапы и облизнулся.
– Как же ты хочешь, чтоб он ответил? – сказал я. – Кажется, он у нас еще не выучился говорить по-человечески.
– Зачем по-человечески? Пусть говорит по-собачьи, как та собака в цирке. Гау! Гау! Понимаешь, Лобзик, «гау-гау» – значит «два». Ну, говори «гау-гау»!
Лобзик молча поглядывал то на меня, то на Шишкина.
– Ну, чего же ты молчишь? – сказал Шишкин. – Может быть, не хочешь сахару?
Вместо ответа Лобзик снова потянулся к сахару.
– Нельзя! – закричал Шишкин строго. Лобзик в испуге попятился и принялся молча облизываться.
– Ну, говори «гау-гау»! Говори «гау-гау»! – приставали мы к нему оба.
– Не понимает! – воскликнул с досадой Шишкин. – Надо его как-нибудь раззадорить. Слушай, сейчас я буду дрессировать тебя, а он пусть смотрит и учится.
– Как это ты будешь дрессировать меня? – удивился я.
– Очень просто. Ты становись на четвереньки и лай по-собачьи. Он посмотрит на тебя и выучится.
Я опустился рядом с Лобзиком на четвереньки.
– Ну-ка, отвечай: сколько здесь сахару? – спросил меня Шишкин.
– Гау! Гау! – ответил я громко.
– Молодец! – похвалил меня Шишкин и сунул мне в рот кусок сахару.
Я принялся грызть сахар и нарочно громко хрустел, чтоб Лобзику стало завидно. А Лобзик с завистью смотрел на меня, и у него даже потекли слюнки.
– Ну, смотри, Лобзик, теперь здесь остался один кусок сахару. Гау – один. Понимаешь? Ну, отвечай: сколько здесь сахару?
Лобзик нетерпеливо фыркнул, зажмурился и стал стучать по полу хвостом.
– Ну отвечай, отвечай! – твердил Шишкин.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Поставить книжку к себе на полку