Одинокий великан

Жил как-то раз великан, который был одинок. Вообще-то, конечно, почти все великаны одиноки, или были бы одиноки, если бы думали об этом. Каждому великану нужен приличный кусок земли, чтобы прокормиться, и поэтому им приходится селиться очень далеко друг от друга, по одному великану на целое графство. Так что увидеться с соседом они могут только если оба случайно забредут на одну и ту же границу своих владений в одно и то же время. Когда это происходит, а происходит это нечасто, великаны развлекаются, перебрасываясь булыжниками или играя в прятки среди гор. Потом каждый идёт своей дорогой. Тогда в горах на мили кругом слышно, как они кричат друг другу «пока».

Однако великаны не задумываются о своём одиночестве, потому что думанье не входит в число их любимых занятий. Основная их работа — быть великаном, и отнимает она кучу времени. Это очень тяжёлое дело, потому что в «Книге Правил для Великанов» сказано, что когда великан не ест или не спит, он должен бродить по округе, громко топая ногами, реветь как можно грознее и выглядеть ужасно свирепым. Выглядеть ужасно свирепым — нелёгкое занятие само по себе; попробуйте хотя бы полчаса, и сами поймёте. Вы быстро забываете, что полагается делать грозный вид, и обнаруживаете на лице непрошеную улыбку. И всё приходится начинать сначала.

Вот и получается, что великаны всегда ужасно заняты и на раздумья времени не больно-то хватает. Когда великан ухитряется урвать пару свободных минуток, он тут же чувствует себя таким усталым, что сразу начинает засыпать. Тогда он садится на землю и прислоняется спиной к ближайшему холму. Затем открывает огромный рот и делает огромный зевок. Потом выплёвывает птичек, случайно залетевших в рот во время зевка. И уж тогда неторопливо отбывает в страну сновидений.

Но тот великан, о котором речь, был не таков. Он уже давно потерял свою «Книгу Правил» и не потрудился купить новую. Этот великан не слонялся по округе, громко топоча и грозно вопя, потому что не видел в этом занятии никакого смысла. От него только ноги болели да начиналась мигрень. Кроме того, это отпугивало людей, а великан вовсе не хотел отпугивать людей. Он хотел с ними дружить.

А что уж совсем отличало его от прочих великанов, так это то, что он всё время думал. И всё время этот великан думал о том, как он одинок. На самом деле, у него были друзья среди животных. Например, орёл Златоглав. Но животные, как правило, не слишком интересуются людьми, считая их весьма ограниченными существами, не способными бежать быстрее, чем рысью, проплыть больше, чем пару миль, взлететь выше, чем на пять-шесть футов и продержаться в воздухе дольше, чем одну-две секунды. Также они не умеют закапываться в землю, таскать свой дом на спине и вообще не занимаются никакими достойными и полезными вещами подобного рода.

— Что до людей, — сказал однажды Златоглав одинокому великану, которого, замечу, звали Энгус Макаскилл, — все они, большие или маленькие, кроме разве что некоторых, хорошо умеют только шуметь, разбрасывать везде мусор и ломать всё, что попадается под руку. А эта их голая розовая кожа без единого пёрышка! Уф! — Так что единственное, что Энгус обычно слышал от Златоглава, был свист крыльев, когда тот пролетал над его головой.

На самом деле, у Энгуса были один-два друга и среди людей обычного размера. Например, Мораг Матисон, дочь сапожника. Иногда у них случались умные беседы. Но для того, чтобы поговорить с ней, Энгусу приходилось ложиться на землю. Тогда его ухо оказывалось прямо напротив её рта, но это казалось ему настолько забавным, что он то и дело начинал смеяться. Или ему приходилось сажать девушку на ладонь и подносить к уху, а уж это ей казалось таким забавным, что она принималась хохотать.

Сами знаете, трудновато беседовать об умных и важных вещах с человеком, который всё время хихикает. Можно расслышать одно или два слова из целого предложения, остальное приходится угадывать. А угадаешь неправильно — то-то смеху. Однажды Мораг рассказала, что доктор велел её матери съедать каждый день на завтрак по два мальца. Энгус пришёл в ужас, а она-то сказала «два яйца».

Наконец одиночество Энгуса стало таким ужасным, что он не мог больше его выносить и понял: пора что-то делать. Он рассудил, что мудрее всего будет попросить у кого-нибудь совета, и первой решил спросить Мораг. Он отправился к дому её отца и увидел девушку ещё издалека. Она сидела у ворот, пряла и пела; и нить, и песня вились одинаково легко и резво.

«Вот если бы я не был великаном, — подумал Энгус, — я бы мог попросить Мораг выйти за меня замуж. И если бы она ответила «да», я бы больше никогда не был одинок».

Но Энгус-то был великаном, а потому отбросил эту мысль подальше, как крестьянский парень со вздохом отбрасывает мечты о королевской дочке. Вместо этого Энгус поднял Мораг в воздух так быстро, что она не успела даже засмеяться.

— Мораг, — сказал он, — послушай меня внимательно, потому что мне нужен твой совет. И не смейся, пожалуйста, потому что дело очень серьёзное. Беда в том, что я одинок. Как помочь этому? Есть ли какое-нибудь лекарство?

— Если бы ты не был великаном, — вздохнула Мораг. — Или я бы была великаншей… Я бы быстро вылечила тебя от одиночества.

— Как? — спросил Энгус.

— Неважно, — ответила Мораг и задумалась глубоко и серьёзно. — Единственное лекарство для тебя, Энгус, — печально сказала она наконец, — это жениться. Ты должен где-то найти себе великаншу.

— Где? — спросил Энгус.

— Ну, этого я не знаю, — ответила Мораг. — Все люди, каких я встречала, были маленькие, так или иначе. Ты лучше спроси орла Златоглава. Он хвастается, что знает каждую гору в земле Лорн.

— Великаны — не горы, — заметил Энгус.