Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями (иллюстрации Булатова, Васильева). Сельма Лагерлёф
Поставить книжку к себе на полку
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Акка с тревогой следила за ним. Своих детей у неё давно уже не было, и этот чужой птенец был ей теперь как сын.
Но всё кончилось благополучно. Правда, сначала орлёнок закувыркался в воздухе, точно он даже не был птицей. Но ветер помог ему — раскрыл его крылья, и орлёнок, целый и невредимый, сел на землю.
Всё лето орлёнок прожил в долине вместе с гусятами и очень с ними подружился. Он думал, что он тоже гусёнок, и ни в чём не хотел отставать от своих товарищей. Гусята шли на озеро — и он с ними. Гусята в воду — и он в воду. Но гусята, бойко работая перепончатыми лапами, легко и быстро доплывали до середины озера, а орлёнок, как ни старался, как ни бил когтями по воде, сразу захлёбывался и тут же у самого берега шёл ко дну.
Не раз Акка вытаскивала своего питомца из озера по-лузадохшегося и долго трясла его, пока он не начинал дышать.
— Почему я не могу плавать, как другие?— спрашивал орлёнок.
— Пока ты лежал в своём гнезде, у тебя выросли слишком длинные когти,— отвечала ему Акка.— Но не горюй, из тебя всё-таки выйдет хорошая птица.
Но зато, когда для гусят пришло время учиться летать, никто из них не мог угнаться за Горго. Горго летал выше всех, быстрее всех, дальше всех.
Скоро даже просторная долина стала для него слишком тесной, и он пропадал целыми днями где-то за озером и за горами.
Но каждый раз он возвращался злой и озабоченный.
— Почему куропатки и козлята убегают и прячутся, когда моя тень падает на скалу?— спрашивал он Акку.
— Пока ты лежал в своём гнезде на утёсе, у тебя выросли слишком большие крылья,— отвечала Акка.— Но не горюй, из тебя всё-таки выйдет хорошая птица.
— А почему я ем рыбу и лягушек, а другие гусята щиплют траву?— спрашивал он Акку.
— Потому что я не могла приносить тебе другого корма, пока ты жил на своей скале,— отвечала ему Акка.— Но не горюй, из тебя всё-таки выйдет хорошая птица.
Осенью, когда гуси двинулись в далёкий путь на юг, Горго полетел вместе с ними. Но он никак не мог научиться держать строй во время полёта. Он улетал далеко вперёд, а потом снова возвращался и кружился над стаей.
Другие птицы, увидев орла среди диких гусей, поднимали тревожный крик и круто сворачивали в сторону.
— Почему они боятся меня?— спрашивал Горго.— Разве я не такой же гусь, как они?
Однажды они пролетали над крестьянским двором, на котором куры и петухи мирно рылись в мусорной куче.
— Орёл! Орёл!— закукарекал петух.
И тотчас же все куры бросились врассыпную.
На этот раз Горго не стерпел.
«Дурачьё!— подумал он.— Они не умеют даже отличить дикого гуся от орла. Ну, ладно же, я проучу их!»
И, сложив крылья, он камнем упал на землю.
— Я покажу тебе, какой я орёл!— кричал он, разбрасывая сено, под которым спрятался петух.— Ты запомнишь, какой я орёл!— кричал он и бил петуха клювом.
Наверное, Горго заклевал бы его досмерти, но в это время он услышал сердитый окрик Акки. Он бросил петуха и послушно полетел за стаей.
Вечером на привале, когда все гуси уже заснули, Акка долго сидела в раздумье.
Она понимала, что пришло время расстаться с орлом. Она сама вскормила его, воспитала, и ей было жалко отпускать его. Но делать было нечего. Он должен знать, что он орёл, и должен жить, как подобает орлам.
Она встала и пошла разыскивать своего питомца, мирно спавшего среди гусей…
В ту же ночь перед рассветом Горго покинул стаю.
Но каждый год, когда гуси возвращались в Лапландию,
Горго прилетал в долину у Серых скал навестить старую Акку Кнебекайзе.
Это был могучий и смелый орёл. Даже родичи побаивались его и никогда не вступали с ним в спор. Лесные птицы пугали его именем непослушных птенцов. Горные козлы трепетали, как трусливые зайчата, завидев его тень. Он никого не щадил, он бил свою добычу без промаха. Но за всю свою жизнь он ни разу не охотился в долине у Серых скал и не тронул даже кончиком своих когтей ни одного дикого гуся.
ето подходило к концу. Гусята подрастали и радовали родительские сердца. Если и бывали когда-нибудь ссоры в стае Акки Кнебе-кайзе, то, пожалуй, только из-за того, чьи дети лучше.
Особенно гордились своим потомством Мартин и Марта.
Нильс тоже находил, что их дети самые красивые. Все они были белые, без единого пятнышка, и только клювы и лапы были у них красные, как брусника.
«Вот бы отец с матерью обрадовались, если бы вместо одного гуся я целый выводок привёл!— думал Нильс, глядя, как всё семейство шествует к озеру.— Они, верно, думают, что мы давно погибли — и я, и Мартин. И вдруг — здравствуйте, пожалуйста!— открывается дверь, и входят
друг за дружкой: сперва Юкси, за Юкси Какси, за Какси Кольме, за Кольме Нелье, за Нелье Вийси, за Вийси Мартин с Мартой, а за ними я, собственной персоной. «Здравствуйте, дорогие родители! Принимайте гостей!..» Что тут начнётся! Отец с матерью, наверное, даже заплачут от радости. Все соседи сбегутся, все мальчишки. «Где же ты пропадал целое лето?» — спросят. А я скажу: «На гусе в Лапландию летал».
И вдруг Нильс вспомнил, что он теперь совсем не похож на прежнего Нильса. Мать, наверное, и не узнает его — посадит в клетку, как диковинку какую-нибудь, и будет показывать соседям. А не то — ещё хуже — в цирк отдаст,
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Поставить книжку к себе на полку