Дочь болотного царя. Сказка Ганса Христиана Андерсена
Поставить книжку к себе на полку
— Мы уже летели над Данией и приближались к Дикому болоту, как вдруг нас заметил охотник. Он пустил в нас стрелу и попал как раз в принцессу. С прощальной лебединой песней она опустилась на Дикое болото. Там, под белой берёзой, мы и оставили её. Но мы отомстили за её гибель. Привязали к хвостам ласточек, что жили подкрышей охотника, зажжённую солому. Хижина сгорела, а с нею и сам хозяин.
— Ложь, обман! — возмутился аист, услышав их рассказ. — Ах, так бы и проткнул их своим острым клювом!
— Ну да, и сломал бы его, — заметила аистиха. — На кого бы ты стал похож тогда? Нет уж, надо думать сначала о себе и о своей семье, остальное — суета.
— А всё-таки я хочу послушать, что скажут учёные мудрецы. Завтра они соберутся в открытом храме, чтобы совещаться о больном. Может, они и доберутся до истины.
Учёные мудрецы собрались на совет и завели такие умные и пространные речи, что аист совсем ничего не понял. Ничего эти речи не дали и больному, и его бедной дочери на Диком болоте. Однако послушать их всё же не мешает, плохого от этого никому не будет.
— Главное в жизни — любовь! — говорили мудрецы. — Возвышенная любовь рождает возвышенную жизнь. Любовь может вернуть больного к жизни.
Так, в том же духе, они продолжали изрекать мудрейшие истины, смысл которых иногда и сами не очень понимали, однако оставались ими очень довольны. Они обратились к древним пергаментам, желая найти в них ответ, как исцелить больного. Пытались прочесть судьбу своего владыки по звёздам, спрашивали совета у четырёх ветров. И пришли к одному выводу: главное в жизни — любовь!
— Любовь бывает разная, — говорили они. — Любовь влюблённых совсем не та, что любовь родителей к детям. А последняя отличается от любви растения к солнцу. К примеру, солнце с любовью целует тину, и от этого рож дается дивный цветок — лотос…
Речи мудрецов отличались такой глубиной и учёностью, что бедный аист с трудом улавливал их смысл, а уж пересказать потом и вовсе не смог бы. Он крепко задумался, закрыл глаза и простоял так весь день на одной ноге. Нет, учёность явно была ему не по плечу. Да и самим мудрецам пришлось поломать голову. «Любовь — главное в жизни! — решили они. — Она-то и исцелит больного владыку».
Решить-то они решили и, возможно, были недалеки от истины, а вот что предпринять, так и не надумали. Зато повторяли это мудрое изречение много раз и даже записали его вместо рецепта: «Главное в жизни — любовь!»
Но как приготовить по этому рецепту лекарство? Это была задача. Одно лекарство они уже испытали: отправили принцессу египетскую — ту, что любила отца своего больше всех, — за болотным цветком в Данию. Но она не вернулась, и все считали её погибшей. Правда, мудрейший из мудрецов сказал то же, что и аистиха:
— Принцесса выпутается из беды! Надо ждать…
И решено было ждать, ничего другого не оставалось.
— Я знаю, что сделаю! — заявил аист. — Стащу лебединое оперенье у этих злодеек принцесс, чтоб больше не летать им на Дикое болото. Да припрячу где-нибудь там у нас до поры до времени.
— Где это «там у нас»? — переспросила аистиха.
— В нашем гнезде на Диком болоте! — сказал аист. — Птенцы помогут мне перенести их. А если сразу тяжело будет, можно за несколько перелётов, сначала одно, потом другое. Принцессе и одного оперенья хватило бы, да, пожалуй, два лучше. На севере лишняя одежда никогда не помешает.
— Всё равно спасибо тебе за это не скажут, — заметила аистиха. — Но ты — глава семьи, тебе видней, а меня слушают, только когда я высиживаю птенцов…
В замке викинга, что стоял возле Дикого болота, куда каждую весну прилетали аисты, все не могли налюбоваться маленькой девочкой. Жена викинга позаботилась, чтобы никто не видел её ночью, когда она превращалась в гадкую жабу. А днём она была чудо как хороша.
Назвали девочку Хельгой. Конечно, имя слишком нежное для её Дикого нрава.
Проходили месяцы и годы. Аисты совершали свои перелёты: осенью к берегам Нила, весной назад в Данию на Дикое болото. А малышка росла, превратилась в девочку и, не успели опомниться, как уже стала красавицей девушкой.
Ей исполнилось шестнадцать лет, но при самой нежной внешности, она оставалась жестока и необузданна, даже по тем суровым временам.
Она могла без седла скакать на необъезженном коне и не думала соскочить на землю, даже когда он вдруг начинал грызться с дикими лошадьми. Хельга словно прирастала к его спине и без страха гнала его во весь опор. А потом с разгону бросалась в холодные воды фьорда, прямо в платье, с высокого обрыва и плыла навстречу ладье викинга, своего названого отца.
Любимым занятием её была охота. От своих густых чёрных волос она отрезала длинную прядь и сама свила из неё прочную тетиву для лука.
— Надейся во всём только на себя!—говорила она.
А однажды, обидевшись сильно на отца, она заявила ему:
— Приди ночью к нам в дом твой злейший враг, сними крышу над твоей головой и занеси над тобою топор, я бы промолчала, даже если бы и видела всё. Я бы не слышала ничего — так звенит ещё в моих ушах пощёчина, какую ты посмел мне дать. Я ничего не забываю!
Викинг не поверил ей, он только любовался её отвагой и красотой и всегда хвалил её за дикие выходки.
— Вот истинная дочь викинга! — радовался он.
Но жена викинга горько сокрушалась. Она очень полюбила свою приёмную дочь и никак не могла смириться с её жестоким нравом, хотя и знала, что виною всему злые чары. Это из-за них, верила она, Хельга не может обуздать свой неистовый характер.
Поставить книжку к себе на полку