Звездный мальчик
Поставить книжку к себе на полку
Случилось двум бедным Дровосекам пробираться домой по дремучему сосновому лесу. Была зимняя студеная ночь. Снег глубоким слоем лежал на земле и на сучьях деревьев. Мороз проходил по тропинке, и справа и слева обламывал веточки, и, когда Дровосеки приблизились к горному потоку, то увидели, что он неподвижно висит в воздухе, ибо Ледяной Царь сковал его своим поцелуем.
Стужа была такая, что даже звери и птицы не знали, что делать.
— Брр… — ворчал Волк, ковыляя с поджатым хвостом по валежнику, — какая ужасная погода! И чего правительство смотрит!
— Вить! вить! вить! — прощебетали зеленые Коноплянки. — Старуха-Земля умерла, и ее облекли в белый саван!
— Не умерла, а выходит замуж, и это ее подвенечный наряд, — перешептывались между собою Горлинки.
Их розовые лапки сильно щипал мороз, но они считали своим долгом смотреть на дело с романтической точки зрения.
— Какой вздор! — рычал Волк. — Говорят вам, во всем виновато правительство, и если вы мне не верите, то я вас тотчас же съем.
У Волка был чисто практический взгляд на вещи, и всякий довод был всегда наготове.
— Что касается меня, — промолвил Дятел, как видно, прирожденный философ, — то мне нет надобности в атомных теориях. Что есть, то и есть, а сейчас лютейшая стужа.
И действительно, стужа была страшная. Белочки, жившие в дупле высокой сосны, терлись друг о дружку мордочками, чтобы согреться, а Кролики свернулись калачиком в своих норках и не смели высунуть нос. Одним только большим ушастым Совам холод был, как видно, по душе. Перья у них совсем заиндевели, но это их нисколько не смущало, они вращали своими желтыми глазищами и перекликались по лесу:
— Туу-ит! туу-гу! туу-ит! туу-гу! Какая восхитительная погода!
Дровосеки продолжали свой путь, ожесточенно дуя себе на пальцы и притопывая огромными, подкованными сапогами по крепкому снежному насту. Раз им случилось провалиться в сугроб, и они вылезли оттуда белые, как бывают мельники, когда работают жернова; в другой раз они поскользнулись на гладкой поверхности льда, там, где замерзло болото, растеряли свои вязанки, и им пришлось собирать их опять; как-то им показалось, что они заблудились, и ужас напал на них; они знали, что Снег беспощаден к тому, кто задремлет в его объятиях. Но они поручили себя доброму святому Мартыну, покровителю путешествующих, вернулись на старый след и осторожно зашагали опять; наконец они вышли на опушку и далеко внизу, в долине, завидели огоньки деревни, в которой находились их хижины.
Обрадовавшись избавлению от опасности, они громко рассмеялись, и земля показалась им серебряным цветком, а луна — цветком золотым.
Но когда, они вдоволь насмеялись, им сделалось грустно — они вспомнили о своей бедности, и один из них сказал другому:
— Как могли мы смеяться, как мы забыли о том, что жизнь — для богачей, а не для таких, как мы о тобою? Лучше нам было замерзнуть в лесу или погибнуть в зубах у какого-нибудь дикого зверя!
— Это правда, — ответил его спутник. — Одним дано многое, а другим почти ничего. Кривда делила мир, и поровну поделено только горе.
Но покуда они оплакивали свою нищету, случилось нечто чудесное. С неба упала очень яркая и красивая звезда.
Она покатилась по краю небес, миновала другие звезды, и Дровосекам почудилось, что она упала недалеко, у маленькой овчарни за ивами, в расстоянии брошенного камня.
— Ага, вот и кувшин золота для того, кому удастся найти! — воскликнули они и пустились бежать — так им хотелось золота.
Один из них был проворнее другого, обогнал его, добежал до ивовой рощи, выбежал из нее, и — глядь! — на белом снегу и вправду лежит что-то золотое. Он поспешил к находке и, склонившись над нею, ощупал ее руками. Перед ним оказался плащ из золотой парчи, красиво затканный звездами и свернутый несколько раз. Дровосек закричал спутнику, что нашел сокровище, упавшее с неба, и когда тот приблизился, они уселись в снегу и стали разматывать плащ, чтобы поделить между собою золотые монеты. Но — увы! — в плаще не оказалось ни золота ни серебра, да и никаких сокровищ там не было, а просто крохотный, спящий ребенок.
И сказал один из них другому:
— Какой горестный исход для наших упований! Не везет нам с тобою. Какая нам корысть в этом ребенке? Оставим его здесь и пойдем своей дорогою. Ведь мы люди бедные, у нас у самих есть дети, и мы не в праве отдавать их хлеб другому.
Но спутник ответил ему:
— Нет, нельзя оставляйте ребенка на верную погибель в снегу. Хоть я так же беден, как и ты, и у меня немало ртов, а корму на донышке, но я возьму ребенка с собою, и жена будет за ним ходить.
И он нежно взял ребенка, завернул его в плащ, чтобы укрыть от лютого холода, и пошел вниз, в деревню, а товарищ дивился его безрассудству и доброте его сердца.
И когда они пришли в деревню, товарищ сказал ему:
— У тебя ребенок, отдай мне, в таком случае, плащ. По совести, мы должны поделиться. Но тот ответил ему:
— Нет, плащ не твой и не мой, — он принадлежит ребенку.
И, простившись с товарищем, он подошел к своей избе и постучался.
Когда жена отворила двери и увидела своего мужа невредимым, она обвила его шею руками и, поцеловав его, сняла с его спины вязанку хвороста, смела снег с его обуви и пригласила войти в избу.
Но он сказал ей:
— Я кое-что нашел в лесу и принес тебе, чтоб ты взяла на свое попечение, — а сам не сходил с порога.
— Что это? — вскричала она. — Покажи мне, ибо в доме у нас пусто, не хватает многого!
И он откинул плащ, показав ей спящего ребенка.
Поставить книжку к себе на полку