Сказка о смелой девочке Носке
Поставить книжку к себе на полку
— Каких людей? А… это тех, которые других убивали и девушку насильно хотели увезти? Тех людей, что ли?
— Те люди никого не убивали. У них был праздник, у них была свадьба.
— Свадьба? Тогда зачем девушка плакала, а родители не хотели ее отпускать?
— Это так положено, такой у нас обычай.
— Вон как! Значит, зря я людей обидел. Надо к ним вернуться, извинения у них просить надо.
— Не надо возвращаться, Калдямушка: перед ними наши люди извинились, подарки им дали. Ты иди вперед, быстрее надо тебе до Губату дойти. Но если еще раз свадьбу встретишь, то поздравь людей и скажи им: «Живите счастливо».
— Ладно, Носка. «Живите счастливо», — повто-рилл Калдямушка.
Носка домой поехала, а Калдямушка дальше пошел. Идет, идет, к одному стойбищу подошел. Видит: около фанзочки, из крыши которой валил густой дым, суетятся люди, носят в чуманах воду. А около фанзочки плачут женщины, громче всех — одна красивая, нарядно одетая девушка плачет.
«Наверное, девушку замуж отдают, однако, тут свадьба, а дым из крыши валит, потому что угощения готовят», — подумал Калдямушка и подошел к женщинам.
— Поздравляю вас, живите счастливо! — сказал он и низко поклонился женщинам.
— Как! Тут фанза горит, а он смеется над нами?
Женщины от возмущения даже плакать перестали. Одна старуха даже швырнула в Калдямушку комок глины.
Калдямушка отступил от людей, не стал отбиваться, боясь случайно кого-нибудь убить. Побежал искать Носку, догнал ее.
— Больше я не буду приветствовать людей на свадьбе: я им счастья пожелал, а они сердятся, ругаются, грязью швыряются, — пожаловался он Носке.
Подробно расспросив Калдямушку, Носка воскликнула:
— Анае, ты ведь ошибку допустил! Надо было тебе людям пожар тушить помогать.
— Там был пожар?! — Калдямушка в отчаянии схватился за голову и побежал.
Бежит, бежит — в другое стойбище попал. А в том стойбище около одной большой фанзы люди суетятся, бегают, в чуманах воду носят, а из крыши и двери густой дым валит. Калдямушка стал искать подходящую посуду для воды. Выбор его пал на большую пятивесельную лодку, на которой, однако, охотники ездят на промысел нерпы в Дюлахи Наму*. Подхватив лодку, пошел на берег, зачерпнул воды. Настежь открыв дверь, увидел: посредине избы большой огонь горит, а вокруг огня с молотками и какими-то железными прутьями возятся люди, раскаленные железки окунают в чуманы с водой.
*Дюлахи Наму — Восточное море. Так называют ульчи Татарский пролив
— Эх, разве так тушат пожар! — крикнул он и плеснул всю воду в огонь.
Люди удивленно посмотрели на него, а потом стали на него кричать, размахивать железными прутьями.
— Этого Калдяму убить надо! — крикнул один молодой нани и, взяв в руки копье, повернулся к нему. Калдямушка и тут отступил: он побоялся кого-нибудь нечаянно убить.
— Я им пожар помог тушить, а они на меня кричат, ругаются, железными прутьями размахивают, а один даже копье хотел в меня бросить, — пожаловался он Носке.
Носка говорит:
— Ты, однако, к Пунади попал, они, наверное, стрелы, копья, ножи ковали, чтобы с Губату сражаться. Надо их уговорить, чтобы они к войне не готовились, оружие ковать перестали.
Калдямушка опять пошел. Увидев Пунади, сказал:
— Побольше готовьте оружия. А Губату когда вы ожидаете?
— Наверное, сегодня будут.
Калдямушка направился навстречу Губату. Дошел до местечка Куспу и стал ожидать их.
Ждет, ждет, солнце до середины неба поднялось, лучами землю обстреливает. Когда оно стало спускаться, показались Губату. На пяти больших лодках едут. На первой лодке, на середине ее, самый большой шаман Тардинга сидит, громко поет, ударяя по бубну палочкой — гиспу:
О, наших предков сэвэны — божки, Вдохните нашим людям смелость и отвагу, Чтобы смело сражаться с проклятыми Пунади, Чтобы всех их истребить.
«Гэ! Гэ! Чтобы всех их истребить!» — вторят ему остальные.
«Вояки, ну подождите», — вслух произнес Калдямушка, потом встал во весь свой огромный рост.
— Эй, Губату, поезжайте обратно, зачем вам чужую и свою кровь проливать? — кричит Калдямушка.
Губату его не слушают, продолжают путь. Калдямушка опять их просит, чтобы возвращались домой. Губату его не слушают, наоборот, сердито кричат:
— Эй, Калдяму, не мешай нам за обиду отомстить, а то и тебя, лесной черт, убьем!
Рассердился Калдямушка, крикнул:
— Эй, Губату, слушайте внимательно, что я буду говорить.
— Я воевать вам не дам! Это говорю я, друг людей Калдямушка, запомните это!
И Калдямушка стал вырывать деревья с корнями и перегораживать протоку, по которой плыли Губату.
— Стреляйте в него, убьем этого проклятого лесного черта! — кричит шаман Тардинга.
Губату дружно пустили стрелы в Калдямушку. А тот вышел на открытое место — стреляйте, мол, я все равно ваших стрел не боюсь.
Все стрелы выпустили Губату, но ни одна не попала в Калдямушку: да разве в него попадешь, если ребятишки научили его отражать их. Тогда Губату стали метать в него копья, но они не долетали до Калдямушки, а те, которые долетали, он ловко подхватывал и ломал, как мальчишки ломают засохшие стебли аси*.
*Аси — растение
Наконец, надоела эта игра Калдямушке. Он крикнул:
— Эй, Губату, если завтра не приедете мириться с Пунади, я разрушу ваше стойбище, а вас, неразумных вояк, в Амуре утоплю. Я, Калдямушка, друг людей, свое слово сказал.
Потом подхватил лодку с перепуганным шаманом и другими вояками и поставил на самую вершину прибрежной сопки Кичоного.
Такая же участь постигла и воинов с других лодок.
— Я завтра буду вас ждать в стойбище Пунади. Если вы туда не приедете мириться, то смотрите, я сказал, что сделаю. А сейчас помолитесь небу и поблагодарите девочку Носку, которая заступилась за вас.
Потом он пришел к Пунади и объявил им:
— Завтра к вам Губату мириться придут, а вы смотрите, чтобы никто из вас за оружие не хватался.
Поставить книжку к себе на полку