Маленькая Эльга
Поставить книжку к себе на полку
— Не плачь, маленькая! Этому горю легко помочь. Мы тебе поможем. — Стал тут папоротник на помощь Эльге все цветы и травы созывать. Потянулись к халату всякие травы и цветы. Улеглись на него, завитками разными закрутились. И такой красивый узор на халате сделался, какого еще ни разу Эльга не видала!
Собрал тут папоротник все слезы Эльги, окропил ими халат, и весь узор тот на халате остался.
Говорит папоротник Эльге:
— Жалко мне тебя, Эльга! Так мачеха тебя обижает, столько плачешь ты, что твоими слезами вся земля тут пропиталась, на твоих слезах и мы выросли. Вот помогли мы тебе, чем могли…
Понесла Эльга халат в стойбище.
Жило там много хороших вышивальщиц. А увидали они узор на халате Эльги — от зависти и удивления рты раскрыли. Не было такого халата еще никогда!
А Пунинга еще больше озлилась на Эльгу.
— Хочу халат, шитый оленьей шерстью! — говорит она Эльге.
А дело было летом. В это время у оленей шерсть короткая. Откуда длинную шерсть для вышивания взять?
Походила Эльга по стойбищу, попросила у соседей, но никто ее выручить не мог.
Села Эльга и заплакала опять. Стала перебирать свои игрушки, отца теплым словом вспомнила и еще пуще залилась слезами.
Вдруг игрушечный олень, которого Эльге отец сделал, говорит девочке:
— Не плачь, хозяйка, этому горю можно помочь! Встряхнулся олень. Маленькими ножками об пол топнул и стал расти. Рос, рос — большой вырос. Густой белой зимней шерстью оброс. Сбросил шерсть с себя. И опять маленьким стал.
Сделала Эльга новый халат. Все руки себе шерстью исколола. И опять мачехе не угодила.
Говорит Пунинга:
— Не ты это делаешь! Кто-то тебе помогает… Только зря все это. Ты так не вышьешь как я умею. Вот вышью я сама себе халат, тогда увидишь ты, как надо работать! Сбегай в стойбище у реки Анюй. Там моя бабушка живет. Попроси у нее мою иголку. Да к утру смотри вернись, не опаздывай!
А до стойбища на реке Анюй далеко — несколько дней добираться надо.
Что делать Эльге? Опять она загрустила. Игрушки свои перебирает, теплым словом отца вспоминает. Вдруг слышит голос:
— Не печалься, маленькая хозяйка, мы-то на что?
Оглянулась Эльга. А перед ней целая упряжка собачек стоит. Двенадцать собачек, одна другой красивее! Пушистыми хвостиками виляют. Тоненькими ножками постукивают. Шерстка у них белая, глазки желтые, носики черные. Удивилась Эльга.
— Откуда вы? — собачек спрашивает.
А те в ответ:
— Разве ты не узнаешь, Эльга? Сольдига сделал нас.
Посмотрела Эльга — а вместо игрушечных собачек живые стоят, настоящие. Услыхали они плач хозяйки и ожили.
Запрягла своих собачек Эльга в нарты, села. И помчались собачки вскачь. Лес не лес, река не река — летят напрямик! Девочка глаза закрыла. А собачки до облаков уже поднялись. Открыла Эльга глаза. Видит — светло кругом… Облака, будто пушистый снег, вокруг лежат. Взяла Эльга остол-погоныч, стала править нартами.
— Тах, тах! — кричит. — Поть-поть-поть!
Только клочья облаков летят из-под ног собачек.
Не успела Эльга устать и замерзнуть не успела, как до анюйского стойбища собачки ее домчали.
Слезла Эльга с нарт. Бабушку Пунинги разыскала. Лежит старуха больная, неумытая, нечесаная. Пожалела Эльга старого человека — умыла, гребешком причесала, корешок женьшеня отыскала, бабушке пожевать дала. Съела бабка корешок, здоровой стала.
Говорит Эльге:
— Спасибо тебе, девочка! Хорошая ты! Ты мне добро сделала. И я тебе добром отплачу. Не иголка моей внучке нужна, а гибель твоя. Дам я тебе иголку, только смотри: будешь иглу отдавать — ушком к себе держи.
… Солнце только-только из моря вылезло, а Эльга на своих собачках уже домой вернулась. Сидит мачеха злая-презлая.
— Ну, — говорит, — где моя иголка?
— Вот она, — говорит Эльга. — Вот иголка. Стала она мачехе иголку отдавать. Вспомнила чтостаруха ей говорила. Повернула иголку ушком к себе, острием — к мачехе.
А иголка оказалась не простая. Только Пунинга ее в руки взяла, как иголка между пальцами ее принялась сновать, прошила ей пальцы насквозь, друг к другу ей пальцы пришила. Как ни билась Пунинга, не могла палец от пальца отделить.
— Ну, перехитрила ты меня, девчонка! — говорит она Эльге.
Поняла она тут, кто Эльге помогает. Дождалась когда Эльга уснула. Развела огонь в очаге. Побросала в огонь все игрушки, что отец Эльге сделал. Оленя бросила, собачек побросала. Стали они гореть. Только одна собачка выскочила из огня, бросилась к Эльге, носиком ее толкнула, разбудила:
— Беда, Эльга! Мачеха хочет всех нас убить! Бежим!
— Куда бежать? — . спрашивает Эльга.
— Туда бежать, где мачехи нет, — отвечает собачка. Выскочила Эльга из юрты, собачка — за ней. Увидела Пунинга, погналась вслед.
В это время луна взошла. Лунная дорожка протянулась по реке. Побежали Эльга и собачка по той дорожке, словно по льду. Кинулась за ними и Пунинга. Только под ней та дорожка сломалась — ее не выдержала. Упала мачеха. Схватила маленькое копье Эльги. Метнула копье вдогонку Эльге. Долетело копье до дочки Сольдиги, говорит:
— Ну, прощай, маленькая хозяйка! Теперь расстанемся мы! Повернуло копье обратно. Долетело до мачехи. Вошло ей в один глаз, вышло в другой — и в пыль разлетелось. Стали у Пунинги глаза большущие, как плошки. Замахала Пунинга руками, а они у нее крыльями стали. На ногах у мачехи длинные когти выросли. Стала мачеха совой пучеглазой. Хотела домой вернуться, да понесли ее крылья в тайгу. Села мачеха на дерево и закричала:
— Пу-нин-га! Пу-нин-га!
Так сова до сих пор и кричит.
А Эльга с собачкой бежали, бежали по лунной дорожке и добежали до луны. Хотела девочка назад вернуться, а тут светать стало — исчезла та дорожка. И девочка с собачкой остались на луне.
Поставить книжку к себе на полку