Сказка об Иване-царевиче и Сером Волке
Поставить книжку к себе на полку
— Чтоб всё по справедливости, чтоб всем веселее было, каждому дам по шишечке: одному еловую, а другому сосновую!
Лешие шишечки взяли, друг на дружку посмотрели, зелёным-зелёные глаза потаращили и пошли. Идут меж деревьев, переговариваются, бормочут: «Шёл, нашёл, потерял! Шёл, нашёл, потерял!..»
Только из вицу скрылись, словно из-под земли вырос, явился перед Иваном-царевичем Серый Волк.
— Ну, молодец-удалец! — сказал. — Первое испытание ты выдержал. Но это ещё полдела, а главное дело впереди. Я тебе добра хочу и разуму научу. Прежде чем к царю Кощею Бессмертному идти, должен ты знать, как его смерть достать. Пойдёшь ты по этой дорожке три дня и три ночи и найдёшь на избушку на курьих ножках. Скажешь ей: «Избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом». Она и повернётся. Ты зайди в неё. А там Баба-Яга, костяная нога живёт. Она в ступе разъезжает, пестом погоняет, метлой след заметает. По первости она рассердится, тебя съесть захочет, но ты ей от меня привет передай, она и утихнет и научит, как Кощееву смерть сыскать. А теперь ступай! — сказал Серый Волк и исчез.
День шёл Иван-царевич, другой, третий… И пришёл он в глухое место, в тёмный лес. Там мхи шелестят, кора на деревьях крякает, совы в ветвях гукают. Смотрит Иван-царевич — стоит избушка на курьих ножках. Без окон, без дверей.
Иван-царевич и сказал:
— Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом!
Избушка на курьих ножках и повернулась. Вошёл в неё Иван-царевич, а в избушке той на печи, на девятом кирпичи лежит Баба-яга, костяная нога. Нос в потолок врос, волосы разлохмачены, через порог висят. Лежит старуха в одной рубахе, не опоясана!
— Фу-фу! — закричала Баба-Яга. — Прежде тут русского духа видом не видано, слыхом не слыхано, а нонче русский дух сам на двор пришёл, в избу вошёл, в уста бросается, съесть себя просится!.. Что ж ты, молодец, дело пытаешь или от дела лытаешь?
— Здравствуй, бабушка! — сказал Иван-царевич. — Не от дела я лытаю, а дело пытаю. Поклон тебе от Серого Волка! Он мне друг и заступник.
— Давно бы так! — сказала старуха, подобрев. — Ведь он мне кум. А ну, рассказывай, сам ли ты пришёл, волей али неволей?
— Эх, бабушка, бабушка,—проговорил Иван-царевич. — Сколько волею, а вдвое — неволею. — И рассказал ей, что было и что случилось.
— Всем задачам задачу ты себе задал! — сказала старуха. — Ну, утро вечера мудренее. А там — помогу тебе.
Накормила его, напоила и в постель спать положила.
Встал Иван-царевич утром раненько, умылся беленько, а Баба-Яга ему и говорит:
— На море, на океане, на острове Буяне стоит могучий дуб. В нём дверь стопудовая, кованая. Ты её отвори, внутрь войди. Там увидишь сундук. В сундуке будет заяц, в зайце — утка, в утке — яйцо. В том яйце—Кощеева смерть! Коли ты яйцом тем завладеешь, смело иди к Кощею, там дорога прямая до самого замка. Только не ленись, за меч держись — он тебе пригодится!
И отправился Иван-царевич в путь.
Шёл он близко ли, далёко ли, высоко ли, широко ли—скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Только вышел он из лесу—и оказался на берегу моря. А тут глядь — из воды щурёнок взметнулся и выпал на берег. Иван-царевич только подумал: «Хорошо! Самое время поесть!» —как вдруг вода всколыхнулась и откуда ни возьмись появилась щука, седая, огромная, вся в тине. И сказала щука человеческим голосом:
— Не тронь, Иван-царевич, моё дитятко, а уж я тебя не забуду!
— Плыви, коли так! — сказал Иван-царевич и отпустил щурёнка в воду.
— Добрый ты человек, — сказала ему щука.— Потому и я в долгу не останусь. Триста лет и три месяца я тут живу, многое на своём веку видывала, ещё больше наслышана. Вот и знаю я, куда ты, Иван-царевич, путь держишь. Глянь-ка в море, видишь, будто блинок вдали плавает. То и есть Буян-остров, куда ты путь держишь. Так и быть—помогу тебе туда перебраться.
Тут море вздыбилось, всколыхнулось — это щука в нём повернулась. Повернулась—поперёк моря легла.
Иван-царевич и пошёл по ней, словно по мосту.
Добрался до острова, а там лес. Как зашёл, так и скрылся в нём. Скрылся в нём и увидел: стоит дуб могучий, в дубе — дверь кованая, чугунная, стопудовая. Он толкнул её—не отворяется. Постучал—никто не откликается. Вот тогда-то Иван-царевич на дверь плечом нажал. Раз нажал—не поддалась она. Два нажал—дрогнула, в третий раз нажал—только с петель не слетела — настежь отворилась.
Спустился Иван-царевич в подземелье, а там — пещера высокая, драгоценными камнями сверкает, жемчугами искрится. А в самой глубине её сундук стоит.
Не стал Иван-царевич на сокровища смотреть, на золото глядеть, взял сундук да на волю!.. На землю поставил, крышку поднял, а из сундука заяц выскочил. Иван-царевич его мечом рассёк, из него утка вылетела.
Но и тут поспел Иван-царевич—из лука стрелу пустил.
Взвилась стрела, в утку угодила. Она яйцо и выронила.
Выронила, и упало яйцо прямо в воду. Иван-царевич руками всплеснул, с горя, с досады: «Как я его теперь достану?!»
Тут лёгкой рябью вода в море встрепенулась, и щурёнок из неё высунулся:
— Ах, Иван-царевич! — говорит. — Ты мне жизнь подарил, а я тебе твою забаву отдам! Другого-то нет ничего у меня! — и подал ему яйцо. А в яйце-то, в яйце — смерть Кощея Бессмертного!..
Уж не зная как благодарил щурёнка Иван-царевич. Снова по щучьей спине, как по мосту, на берег вернулся и пошёл прямиком в Кощеев замок.
Поставить книжку к себе на полку